Стикс. Закон Моргана.

–Внимание! Слушаем все и слушаем внимательно! – через 10 минут мы все покинем автомобиль. Далее пройдем пешком в ближайший эвакуационный пункт, где будем ждать радиосвязи с городским управлением. Во время пешего пути соблюдать строжайшую тишину и беспрекословно выполнять мои приказы. – Это всем ясно? – все замотали головами, сложно было не доверять людям, чье лекарство так хорошо нам помогло.

Остановка… Мы покинули автомобиль и шли так, как были проинструктированы, как бусинки на нитке, друг за другом. Первым шел большеголовый водитель, далее Дубок, Банан, Гена–Барбос, Яна, Рома, Анжела, Паша, а замыкал цепочку Двуха. Шли не долго. Вокруг был какой–то хорошо ухоженный парк или загородный сад, дошли до веревочного моста через неширокую речку. Мостик был скорее туристической забавой, чем стратегически важной переправой. Стоило нам перейти мосток, Банан приказал замыкающему Двухе:

–Руби! – Двуха без проблем перерезал и обломал остатки деревяшек, удерживающих мост. Остатки моста бесшумно упали. Уносимые течением речки, остатки деревянных перекладин длинной ниткой растянулись вдоль берега. Рома ошибся, да же такой мостик оказался стратегически важным, но куда мы шли, или от кого уходили? Было не ясно. Возможно, еще не нашли этих террористов, распылявших газ и взрывавших коммуникационные вышки.

–Всё, привал, добрались! – объявил Банин. Время было 16:30. Перед нами находился обычный кирпичный загородный дом, уютно спрятанный в лесу. Но кто и как притащил сюда кирпичи и другие стройматериалы? И как его построили здесь, ни дороги, ни подъездного пути рядом не было.

–Следуем за мной, получаем еду, чай, сух пайки, –проговорил Банин–Банан, глядя на своих подчиненных.

Прошли на первый этаж, который почему–то был без окон. Скорее гараж–кладовка с отоплением, нежели первый жилой. Банан повел нас в подвальный этаж, объяснив, что там склад продуктов. Пришло время командовать «Большеголовому»:

–Дубок, организуй свет! – скомандовал «Крупноголовый» водитель минивэна.

– Будет сделано, Шайба – ответил рослый подчиненный. И тут вспыхнули лампы в подвале, как будто их включили с пульта. Дверь подвала закрылась на засов, далее начался кошмар…

***

«Шайба» – такая была кличка крупноголового главаря с глубокими подглазьями. Именно он был тут самым главным. Было видно, что его боятся. Его тело не указывало на круглосуточное посещение качалки. Он был крупный от природы и очень большеголовый. От других он отличался бычьей головой и большими серыми впавшими подглазьями, которые, если их совместить рядом могли образовать Шайбу. Судя по всему, так и появилось его прозвище. Шайба быстро пробежался взглядом по комнате, затем выкрикнул:

– Двуха, чини бардак, мы тут проездом! Забирай белобрысую пилотку, у тебя на нее два часа осталось. Дубок, а этих туристов на крюк и к батарее, – Шайба указал на нас с Барбосом.

Затем Шайба указал на Пилота Пашу:

– Этого мутанта в мешок и к потолку. Банан, командуй дальше сам, а я пока отмою и переодену нашу стюардессу Яну.

Шайба взял своей вонючей лапой за тонкую белую шею Яну и увел стюардессу за угол дверного проема, громко захлопнув дверь.

Двуха – мерзкая огромная татуированная тварь потащил блондинку Анжелу в приоткрытую дверь соседней комнаты. Та упиралась, визжала, брыкалась ногами, её мини-юбка задралась по самый пояс. Двуха заметил это и ладонью прихлопнул Анжелу по оголившемуся заду. Так они оба исчезли в закрывшейся двери, откуда продолжали раздаваться звуки силы и принуждения. Дубок, не замахиваясь, ударил в солнечное сплетение Пилота Пашу с такой силой, что звук хруста раздался эхом в помещении. Пилот упал, сложившись пополам. Ну а Банан одним ударом отправил в нокаут Рому, а вторым ударом Гену Барбоса…

Через неопределенное время Ромка очнулся пристегнутым наручниками к батарее. Рядом в таком же положении находился Гена Барбос. Пилот висел в двух метрах от нас, на его голове был мешок из–под картошки, руками он был пристегнут к потолку, ноги болтались в воздухе. Паша был еще жив, он едва подергивал ногами…

Паника наступила, как удар молнии. Сначала вспышка, затем оглушающий гром не дающий услышать. Во мне вспыхнуло чувство глубокой несправедливости. Ужасающей, вселенской, непостижимой несправедливости. Этим военным я ни чего плохого не сделал. За что они так с нами? Как такое произошло? Дыхание начало неконтролируемо учащаться. В груди не хватало места воздуху, жгло легкие, жар и огонь вырывались из горла, ушей, носа. Я крутил головой пытаясь найти того, кто бы мог помочь исправить эту катастрофу. Того, кто остановит это гнусное насилие. Проблеск осознания в момент уколол в головной мозг. Уколом размером с кувалду: