Стикс

Из машины он так и не вылез, ноги стали ватными. Он в любой момент ожидал подвоха. Что он знает про эту машину? Да, в сущности, ничего, кроме того, что «Мерседес» вроде бы его. Опустил стекло, протянул доверенность, права. На бардачок, где лежал пистолет, старался не смотреть. Если он следователь Мукаев, почему ему так страшно? Потому что на «мерсе». А в нем он…

– А что у вас с лицом?

– Кошка поцарапала. – И к месту вспомнил рассказ Алеши Мацевича. – Понимаете, ангорские кошки злые. Пришел сантехник чинить сливной бачок, а она на него набросилась. Ревнивая очень. Пока оттаскивал кошку от мужика, она и…

– Жены, что ли, нет?

– Почему нет? – растерялся он.

– Кошка ревнивая. Прямо как жена. Что ж, бывает.

Вылезти пришлось, пошли проверять на угон. Пост стационарный, положено. Делают запрос. Хорошо, что бросившуюся в лицо краску скрывает загар. Следователь Мукаев летом становится черным, как головешка. Что же с машиной? Что-то они тянут. Сейчас начнут обыскивать. Сейчас…

– Все в порядке, можете ехать.

– Машина в угоне не числится? – спросил он сдавленно и тут же одернул себя: вот дурак!

На лице сержанта Михайлова возникло удивление.

– То есть я хотел сказать, похожая машина.

– Похожая всегда числится. Дорогие точки частенько угоняют.

– Да-да. Я понимаю. Так я могу ехать?

– Можете. С вашим «мерсом» все в порядке. Извините за задержку, – сержант козырнул. У них месячник вежливости, а не по борьбе с пьянством. Повезло.

В порядке, значит. Он полез за руль. Интересно, каким образом в порядке? Неужели никого не интересует, откуда у следователя прокуратуры Мукаева черный «пятисотый» «Мерседес»? Не дядюшкино же наследство из Америки!

Все в порядке с машиной. С ним зато не в порядке. Полтора месяца назад он упрямо шел по этой дороге в Москву – усталый, измученный, больной. Но все-таки шел. Куда? В офис на Волоколамском шоссе? Возможно.

Сверился с картой Москвы, которую нашел в бардачке. Ближе к городу почувствовал себя увереннее. Более того: постепенно вспоминал дорогу. Конечно, он бывал в Москве и раньше. Столицу знал неплохо. А почему нет? Говорят, учился в юридическом институте. С девушками по городу гулял, возил их на такси, в киношку бегал. Город хорошо знаком. И въезд в него, и развилка знакомы. Кажется, впервые он увидел это из окна рейсового автобуса, будучи еще мальчишкой. И сразу же решил для себя: «Я буду здесь жить». Красиво, черт возьми! А теперь еще более красиво. Понастроили высоток, сделали развязки, разбили клумбы повсюду. Он понял тогда, что это его город. И твердо решил жить здесь. Так почему же мечта не сбылась? Или…

Офис он нашел быстро. И сразу подумал: солидно. Фирма «АРА» занимает весь первый этаж. Дверь массивная, крыльцо под кованым, в завитушках, козырьком. Над дверью колокольчик, справа звонок и переговорное устройство. Да, они сегодня работают. Похоже, они всегда работают. Таков стиль руководителя. И явно он хорошо за это платит.

– Кто? – раздалось из динамика, когда Иван позвонил в дверь.

Замялся на мгновение. Посмотрел на глазок видеокамеры. Наружное наблюдение. Они его видят. Интересно, под какой фамилией он здесь проходит, если проходит? Мукаев? Саранский? Сказал подходящее обоим:

– Иван Александрович.

Тут же раздался писк, он потянул за ручку, и дверь открылась. «Дзинь», – сказал колокольчик. Малиновый звон. Сразу за дверью – охрана. Его встречают двое. Похоже, мужики удивились, но не остановили, ни о чем не спросили, взяли под козырек:

– Доброе утро!

– Здравствуйте. А… – Кого бы спросить?

– Иван Александрович! А мы вам звоним, звоним! – (Куда?) – На сотовый! А там каждый раз «абонент временно недоступен»! Куда же вы пропали? Ой, извините!

Какая милая девушка! Секретарша? Возможно. В его вкусе. Тоненькая, высокая, длинноногая. Блондинка. Выскочила из-за стола в приемной, чуть ли не с объятиями кинулась. Но – сдержалась. Видимо, отношения у них деловые.

– Алексей Петрович здесь! Ой, как он обрадуется!

Это вряд ли. Неизвестно почему, но сердце подсказывает, что будет именно так. Не обрадуется Ивану Александровичу генеральный директор фирмы «АРА» Ладошкин.

– Доложите ему обо мне.

Она оторопела и захлопала длиннющими ресницами:

– Доложить?!

А что он такого сказал? Белая дверь за ее спиной – это, должно быть, кабинет Алексея Петровича. Таблички надо вешать, люди! Учить вас некому! Непременно на все белые одинаковые двери нужно вешать таблички!

– Не стоит. Не докладывайте. Я сам.

Даже не спросила, что у него с лицом. Он догадался, что и не спросит. Субординация. Кто он здесь? Внезапно понял и другое: тут ни в коем случае нельзя говорить о своей потерянной памяти. Это другой мир. В нем нет друзей – конкуренты. Нет любящей женщины – потребительницы. Нет родственников – нахлебники. Всем им палец в рот не клади. Откусят вместе с рукой. Это Зоя, Руслан, Вэри Вэл, Леся и прочие с ним возились как с ребенком. Тут не подскажут, как заполнять официальные бланки. Узнают, что не можешь – и по боку. С огромной радостью. И ни в коем случае нельзя спрашивать, кто он такой, Мукаев или Саранский.