Стиль модерн

Сначала время полетело очень быстро. Как и предвидел его отец, Соединенные Штаты вступили в войну в начале апреля. В Париж начали стекаться американские коммерсанты. Стив устроился в «Ритце». Он мог бы выбрать «Плаццу» или отель «Морис»: во вновь обретенных роскоши и комфорте счастье выздоровления ощущалось еще острее. Но Стив вскоре понял, что знаменитый отель, где сгрудилась многонациональная толпа, соблазненная новыми удовольствиями, служил пристанищем и для торговых сделок. Через десять дней он завершил свое первое дело, продав сто километров колючей проволоки. Потом он решил продать французам солидный запас листовой стали, предполагая, что ее можно использовать для зашиты фортификационных укреплений от артиллерийских снарядов или — почему бы и нет — для бронирования каких-нибудь машин. В этот раз ему пришлось выйти из «Ритца» и встретиться с посредниками, которые, будучи при каком-нибудь министре или управляющем делами армии, могли за значительную взятку вывести его на рынок.

За шесть недель Стив обошел всех; это был обособленный круг людей, нити вели от одного к другому, и все они были между собой похожи: продувные шельмы, в прошлом перекупщики, бакалейщики из провинции, дородные и хитрые оптовые торговцы, которые за короткое время завладели монополией на тот или иной вид поставки, при этом хорошо разбогатев. Хозяева шикарных отелей, кафе «Сиро», бара в «Плацце» выказывали им самое ледяное презрение. Они называли их «нуворишами» или же — это слово очень веселило Стива — «новоиспеченными». Надо признать, что такое определение подходило им как нельзя лучше: в блестящих жакетах из альпаги, с тяжелыми от камней манжетами, причесанные с невероятной тщательностью, приглаженные, напомаженные — все в них свидетельствовало о недавнем богатстве, вплоть до диких аппетитов, приводивших их вечерами в полуподпольные места, где они ели жирную пищу, несмотря на указанные ограничения: рестораны военного времени.

В конце апреля Стив продал свой сталепрокатный запас и ввязался в более трудную затею: он хотел предложить армии новую модель консервной банки. Его революционная задумка состояла в том, что банка необыкновенно легко, «по-детски» легко открывалась. Он сам придумал эту модель, едва выйдя из госпиталя, в номере «Ритца», где его застиг сигнал тревоги: и принцип, и чертежи он создал между двумя упражнениями за фортепиано. Стив тут же послал их в Филадельфию, где воодушевленный этим изобретением отец принялся за их изготовление.

Изучая парижский рынок сбыта, Стив узнал, что его держит в руках один человек. О нем говорили, что он наводит страх на окружающих, а его деятельность охватывает, по возможности, все: от однолетних чистокровных жеребцов до монополии на муку. Начав с нуля, или почти с нуля, он, по слухам, за три года стал богаче, чем все «новоиспеченные» вместе взятые. Его звали Раймон Вентру.

Несмотря на это, Стив не отступил от задуманного, вновь обретя давнюю уверенность в себе. Теперь трость служила ему лишь для того, чтобы добавить последний штрих к элегантности. Боль в бедре почти не беспокоила. Не хватало только гибкости в движениях. Авиатор, американец, доброволец, раненый, отмеченный крестом — все снова играло ему на руку: несмотря на молодость, весь его вид говорил о благонадежности. «Еще немного, — шутил он, — и я смогу даже танцевать», подразумевая балы в Филадельфии. И в Америке он снова займется авиацией. Но не из-за счастья полета, а из-за денег. На самом деле он думал теперь только о том, чтобы составить себе состояние.