Стиляги

В ситуации, когда джаз был практически запрещен, еще одной – кроме пластинок «на костях» – возможностью его услышать были «вражеские голоса» – иностранные радиостанции, передававшие в эфир джазовые программы. Естественно, советские власти пытались с этим бороться: передачи Би-Би-Си и «Голоса Америки» глушились. В начале пятидесятых в СССР было прекращено производство радиоприемников с диапазоном коротких волн меньше 25 метров, и в результате станции, вещающие на волнах 19, 16 и 13 метров, практически не глушили. Благодаря этому счастливые обладатели выпущенных раньше приемников имели возможность, например, слушать передачи Би-Би-Си – «Rhythm is our Business», «Like Music of Forces Favorites»,”Listeners’ Choice».

В несколько привилегированном положении находились и те, кто хоть в какой-то степени понимал английский язык: например, музыкальную передачу «Голоса Америки» «Music USA» на английском языке, как вспоминает Алексей Козлов, «по-настоящему не глушили, только иногда «подглушивали»».

«Голос Америки» (Voice of America) – радиостанция, организованная правительством в США в рамках Агентства военной информации в 1942–м году, – с началом «холодной войны» превратилась в пропагандистский инструмент в войне двух миров: коммунистического и капиталистического. С 1947–го года «Голос Америки» стал вещать не русском, а через два года советские власти начали применять «глушилки».

Для стиляг и всех, кто интересовался джазом, самыми ценными на «Голосе Америки» были именно музыкальные программы. В 1955–м году начинает выходить в эфир программа «Music USA» (другое название – «Час джаза (Jazz Hour)»). Несколько десятилетий бессменным ведущим программы были Уиллис Коновер (Willis Conover). Несмотря на возражения Конгресса, который поначалу возражал против того, чтобы на государственной радиостанции выходила передача о «фривольной» музыке, «Час джаза» все-таки вышел в эфир. В начале каждого выпуска звучала мелодия Дюка Эллингтона «Take A Train». Когда программа была на пике своей популярности, ее аудитория доходила до 30 миллионов человек, большинство из которых находились за пределами США, так как по закону «Голос Америки» мог вещать только на другие страны. И какая-то – пусть и небольшая – часть этой аудитории приходилась на Советский Союз.

Ведущего программы, выходившей шесть раз в неделю, Уиллиса Коновера (1920–1996) позже назовут «человеком, выигравшим холодную войну с помощью музыки», и какая-то доля истины в этих словах, наверное, есть. Недаром люди на огромной территории от Восточной Германии до Владивостока спешили к своим приемникам, чтобы услышать первые аккорды «Take A Train» и произнесенные приятным баритоном слова: «Это Уиллис Коновер из Вашингтона, передача «Час джаза» на «Голосе Америки». Этот высокий и угловатый мужчина в роговых очках избегал говорить о политике в своих передачах, но называл джаз «музыкой свободы», и для слушавших его передачу советских стиляг джаз действительно был символом той свободы, которой в своей стране у них не было.

Борис Алексеев:

Основной источник, конечно, был Уиллис Коновер. Это был великий просветитель джаза. [Чтобы его слушать], надо было немного понимать английский, но он специально говорил так медленно, чтобы было понятно даже полностью необразованному человеку. Может быть, смысл и не поймешь, но было понятно, кто играет, кто поет, какой оркестр. Уиллис Коновер – американцы его запустили здорово. Многие, я знаю, мои друзья его каждый вечер слушали и в тетрадку записывали: сегодня, в понедельник игралось то-то и то-то, вторник – то-то и то-то. Все это серьезно было. А остальных всех глушили – из Европы: Би-Би-Си и прочих. Еще из Швейцарии была джазовая передача, но она была как нынче на «Свободе» – пятнадцать минут. А что такое пятнадцать минут? «Здравствуйте, до свиданья, вы слушаете джаз».

Олег Яцкевич:

А у нас же не было телевидения, приемник был у одного из двадцати – такой приемник, на котором что-то можно было поймать. Мы в воскресенье бежали к кому-нибудь, чтобы послушать получасовую передачу – «Рейкьявик» называлась. Полчаса джазовой музыки. И там Сара Вонг, и Армстронг, и Диззи Гилепси.

Георгий Ковенчук: