Стилист (СИ)

Стилист забрался под одеяло и стал искать тепла возле Маруси. Его холодные ноги пугали её. В том, что он сильно замёрз, — корила себя. Растирала его спину, грудь. Он постанывал, кряхтел под её сильными, горячими руками и, согревшись, затих на подушке. Маруся не видела в темноте его лица, но была уверена, что он заснул.

«Заснул! Расскажешь кому — обсмеются. Вот так: после душа трезвый молодой мужик в постели с горячей женщиной взял и заснул!».

В глазах у Маруси защипало, и две крупные слезы упали Юрику на лоб.

«Ну что я в тебе нашла! Мне такие фрики никогда не нравились. Видно, мозги у тебя действительно по-другому устроены, чем у других. Да и не ровня я тебе».

Маруся всхлипнула, хотела сползти с кровати, но он неожиданно схватил её за руку.

— Маруся, сдадим проект и поедем с тобой отдохнём. Ты перестанешь так думать. Ты устала, это депрессивное состояние…

— Тебя ведь тётка прислала мириться со мной? Научила, какие слова мне надо говорить?

— Нет, я сам знаю, какие слова тебе говорить.

— Ну давай, говори, раз сам знаешь.

Юрик прижал её ладонь к своему лбу и очень ласково и проникновенно произнёс:

— Не покидай меня.

— Нет, — вздохнула Маруся, — это — в самом конце. Сначала должны быть другие слова.

— Говорю сразу самое главное, — оправдывался Стилист.

— Чтобы это стало главным и для меня, надо сказать ещё много другого. Наверное, ты не знаешь этих слов, а я научу тебя. Я расскажу тебе, что я хочу услышать. А ты повтори шёпотом мне на ушко.

Маруся вытерла глаза и опустилась на подушку.

— Ты готов?

— Абсолютно, я весь внимание.

Она вздохнула и почти неслышно произнесла:

— Ты — особенная.

Минута ожидания ответной реакции казалась вечностью. Закрыла лицо рукой, будто защищаясь от удара…

— Ты особенная, — повторил Юрик, склоняясь к Марусе.

— Я думаю о тебе каждый день, — дрожащим голосом шептала она.

— Каждый день я думаю о тебе…

— Ты моя королевна, — смелела Маруся.

— Королевишна моя, — вторил Стилист.

Он улыбнулся и пощекотал носом завиток возле её уха.

В его ответах ничего не смущало, Марусе они казались искренними и заполняли своим смыслом всё её существо:

— Я думаю о тебе каждый день, — предлагала она новую фразу, и её сердце замирало, как птаха в руке у птицелова.

— Несомненно, я думаю о тебе каждый день и даже каждый час.

— Ты моя единственная, — таяла в его объятьях Маруся.

— Единственная и неповторимая. Я не могу без тебя. Не покидай меня.

Маруся чувствовала себя неповоротливым большим китом, выброшенным на берег. Все ворочалась, пытаясь найти какое-то удобное место для шеи, рук, головы. Кровать под Марусей жутко скрипела. Он неловко прижал плечом ее волосы, разметавшиеся на подушке. Она инстинктивно дернулась в сторону и потеряла опору. Он хотел ее удержать, схватил за руку, и Маруся легко стащила Юрика за собой на пол. И там, на коврике, они, совершенно запутавшись в своих ногах и руках, — наконец нашли ту самую гармонию, которая унесла их в необъятные просторы космоса, где небо усыпано алмазами и слышна музыка небесных сфер.

Сначала они подумали, что чудо с красивыми галлюцинациями, одномоментно настигшее сразу двоих, — случайность, и повторили свой эксперимент. Но это оказалось совершенной правдой! Так, утомившись от счастья, они заснули на полу, держась за руки.

Юрик замёрз и прижимался к Марусиному горячему плечу. Она оберегала его, подсовывала под голову подушку, закрывала озябшие ноги одеялом. Ночь была полна открытий. Мир перевернулся, раздвинулся, вобрав в себя новые краски. Она слушала рядом его спокойное дыхание, ласково провела по лбу пальцами, задержавшись возле уха, где в мочке пряталась дырочка для серёжки, счастливо пыталась различить очертания его лица. Он повернулся во сне и произнёс имя. Но не Марусино.

«Гена…» — прошептал Стилист.

Маруся вскрикнула и с негодованием вонзила кулак в подушку, потом сама зарылась в неё, чертыхаясь и стеная: «Вот тебе, Машенька, и Юрьев день!»

Она потрясла его за плечо и ядовитым шепотом произнесла в ухо:

— Убирайся!

Юрик открыл глаза, увидел негодующую Марусю, завернутую в простыню, как в греческую тогу. Он сильно удивился, потому что такой процесс пробуждения в его памяти нигде не значился. Это привело Стилиста в крайнюю степень недоумения.

— У-би-рай-ся! — со слезами на глазах повторила Маруся и швырнула ему одежду.

Он осторожненько спустился по лестнице вниз, заварил себе крепкий кофе и ушёл из дому, чтобы разобраться в своих воспоминаниях и неожиданной действительности.