Стилист. Том II

В среду, 30 октября, во двор Бутырской тюрьмы въехал автозак на шасси ГАЗ-52. Полчаса спустя после оформления необходимых документов место в задней части будки автозака занял Игорь Николаевич Кистенёв. Ещё через сорок три минуты автозак остановился во дворе хорошего знакомого всем москвичам здания на Лубянке. Кистенёв испытывал лёгкое волнение, надеясь, что его поведут к Андропову, с которым, возможно, он сумеет договориться, выложив перед ним часть карт, однако вскоре понял, что они идут туда же, где он был в прошлый раз. И слабая надежда на то, что там может находиться начальник КГБ СССР, не подтвердилась. Вновь его ждал подполковник Романов и тот самый врач, который уже не прятался в каморке за дверью. А помимо стула в помещении присутствовало специальное кресло с ремнями, которого не было в прошлый раз. Конвоиры не уходили, видимо, ждали команды подполковника, и готовы были в любой момент обездвижить подследственного, прикрутив его ремнями к этому самому креслу.

— Как самочувствие, Игорь Николаевич?

— Я же просил встречи с Андроповым!

— Юрий Владимирович очень занятой человек, пока не получается, — с притворным сочувствием развёл руки в стороны Романов. — Но мы решили не терять времени зря и попробовать извлечь из вас информацию и признание в работе на западные спецслужбы. Как вам в прошлый раз «болтунчик»? Голова не сильно болела? Руки-ноги не дрожали, потоотделение не было повышенным?

— Ну ты и…

— Кто? Палач, кат, вивисектор? Какие ещё есть эпитеты? Нет, Игорь Николаевич, я всего лишь человек, который беспокоится о безопасности своей Родины. А потому должен вытащить из вас необходимую информацию всеми возможными способами. Или всё же благоразумно согласитесь сотрудничать без применения спецсредств?

Кистенёв понял, что его надежды на встречу с Андроповым стремятся к нулю. Как и надежды на довольно комфортное существование на какой-нибудь ведомственной даче в Подмосковье. Сейчас перед ним стоит небогатый выбор. Признается, что шпион — впаяют так, что мало не покажется, вполне могут и к стенке поставить. Обмен ему не светит, янки заявят, что впервые слышат об этом агенте, и правильно сделают.

Скажет, что пришелец из будущего — не поверят, даже несмотря на наличие айфона, в котором, собственно, кроме шансона и видео, на котором он, оставив молодую жену в Москве, с тёлками отдыхает на яхте, ничего такого, что бы могло подтвердить, что он из будущего, не имеется. Начнётся старая песня про снабжение агентуры новыми техническими разработками. В итоге всё равно припишут работу на американские спецслужбы. Ни один из вариантов Кистенёву не нравился, но другого выхода, кроме как пойти на сотрудничество с этим подполковником в штатском, он не видел. Вернее, сделать вид, что готов сотрудничать.

Игорь Николаевич понял, что нужно валить и, пока они ехали из следственного изолятора, начал уже продумывать этот план. А для его реализации нужна была ясная голова, если его снова будут допрашивать с применением «сыворотки» — он, как и в прошлый раз, сутки будет ходить под действием препарата, как раз с теми симптомами, которые только что описал Романов. А «сыворотку» применят, если он начнёт говорить про то, что прибыл из будущего. У этого подполковника одна цель — заставить его признаться в работе на западные спецслужбы. Тогда ему, может, и не станут колоть всякую дрянь, а вернут в камеру-одиночку в целости и сохранности. Вернее, попытаются вернуть, если он не предпримет каких-то действий.

— Ладно, вижу, что придётся сотрудничать, — с покаянным видом вздохнул Кистень. — Конвой можно отпустить.

— Спасибо, что разрешили, — не без иронии прокомментировал Романов.

Но всё же отпустил конвоиров, да и Григория Францевича попросил обождать в соседнем помещении, однако быть наготове. Правда, наручники с подследственного не сняли, но тот и не ожидал, что дождётся такой поблажки. Хорошо хоть, что руки были сцеплены спереди, а не сзади.

— Садитесь, в то в ногах правды нет, — предложил Романов, сам, впрочем, и не думая занимать место за столом. — Итак, на кого вы работаете?

— На ЦРУ, — уверенно ответил Игорь Николаевич, едва сдерживаясь, чтобы не расхохотаться. — Моё настоящее имя Пётр Григорьевич Крылов. Мой дед был дворянином, после революции бежал во Францию, а оттуда в США. Там я и родился. По документам проходил как Питер Крылофф. Знаю одинаково хорошо и русский, а английский.

На самом деле английский Игорь Николаевич знал так себе, однако этих знаний хватало, чтобы более-менее сносно общаться с деловыми партнёрами. Впрочем, он надеялся, что сейчас его не станут слишком рьяно проверять.

— Так-так, продолжайте, господин Крылофф.

— После окончания колледжа меня призвали на флот, я успел принять участие в боевых действиях на Тихом океане. Был ранен в плечо.