Стилистика текста: от теории композиции – к декодированию. Учебное пособие

Теоретическая значимость этой научной дисциплины для развития филологии вообще и отдельной национальной речевой культуры, в частности, сегодня очевидна[130]. И русская филологическая школа продолжает развивать идею стилистики как вершины исследования языка. Глубокий интерес к функциональному принципу объясняется тем, что функциональная стилистика реально стала научной основой широкого филологического изучения текста с включением всех известных науке источников знания об этом уникальном объекте. Именно в этом научном направлении и развивается новая концепция композиции.

От появления термина «стилистика текста»[131] и первой монографии[132], обосновавшей новое научное направление, прошло немногим более двух десятилетий. На уточнении научного статуса стилистики текста сломано немало копий. В учебном пособии «Стилистика текста»[133]. Г. Солганика она рассматривается как одна из сфер лингвистики текста, делается акцент на изучении синтаксической основы текста. В вузовском учебнике А. Горшкова «Русская стилистика»[134] дано теоретическое обоснование стилистики как филологической дисциплины. Расставлены новые и, на наш взгляд, убедительные акценты: стиль понимается как разновидность употребления языка, а стилистика текста рассматривается как основа основ и для теории стилистики, и для теории всех смежных наук.

Мы являемся свидетелями и участниками теоретического спора о месте стилистики текста в филологии. О роли, которая ей уготована. О перераспределении акцентов в методике преподавания вузовских курсов. Нерешенных проблем, тем не менее, остается много, мнений по каждой из них более, чем достаточно.

Но копилка знаний продолжает пополняться, и все новые и новые работы свидетельствуют о неустоявшейся «розе ветров» современной стилистики текста не только в русской, но и испанской науке[135].

Куда она повернется, судить пока трудно. Предсказание сродни прогнозу погоды[136]. Безусловно одно: точкой отсчета стилистики текста является сам текст. Для меня в нем главный объект внимания – композиция.

ЧАСТЫ II КОМПОЗИЦИЯ – ЦЕНТР ПРИТЯЖЕНИЯ ФИЛОЛОГИЧЕСКИХ ИНТЕРЕСОВ

Глава третья ЧТЕНИЕ – ЭТО СОТВОРЧЕСТВО

Авторский подтекст: лингвистические формы его выражения

Понятие «подтекст» осмысляется более ста лет. Широкое толкование подтекста дает, например, режиссер К. Станиславский:

«Что такое подтекст?... Это явная, внутренне ощущаемая «жизнь человеческого духа» роли, которая непрерывно течет под словами текста, все время оправдывая и оживляя их. В подтексте заключены многочисленные, разнообразные внутренние линии роли и пьесы... Подтекст – это то, что заставляет нас говорить слова роли. Все эти линии замысловато сплетены между собой, точно отдельные нити жгута, и тянутся сквозь всю пьесу по направлению к конечной сверхзадаче»[137]. Отношение к подтексту как к скрытому смыслу, «подводному течению», не имеющему выражения в языковой материи, настраивало читателя на интуитивные разгадывания тайн и субъективную интерпретацию скрытого смысла.

Однако исследователи постоянно сталкивались с четкой заданностью авторского подтекста. Скрытые его координаты проявлялись в новых значениях слов, столкновении структур и стыковке компонентов композиции. Исследуя закономерности в соотношении скрытого и словесно выраженного смысла, ученые давно уже пришли к выводу о существовании языковой базы подтекста, но лишь в 70-е годы наметилось, наконец, лингвистическое направление в изучении «грамматического подразумевания» как «... передачи информации не путем открытого выражения, а путем использования потенциальных значений синтаксических форм»[138].

Феномен подтекста предстал перед учеными в своей естественной противоречивости: с одной стороны, нечто скрытое, невыраженное, а с другой, – явление вполне ощутимое, опирающееся на языковые сигналы. Подтекст получил признание как категория всеобщая: было выявлено его присутствие во всех областях человеческого творчества как соотношение изображенного и нарочито пропущенного. В конкретных исследованиях получило подтверждение мнение психологов об универсальности подтекста: «...живая фраза, сказанная живым человеком, всегда имеет свой подтекст, скрывающуюся за ней мысль»[139].

Если принять во внимание это широкое толкование подтекста, то можно прийти еще к одному выводу: подтекст во всех видах творчества выступает как своеобразный регулятор отношений между автором и читателем. Именно поэтому подтекст строго организован, подчинен общей системе произведения.

Чтение, как давно известно, – разгадывание, извлечение тайного, оставшегося за строками, за пределами слов, поэтому чтение – процесс творческий. А под «микроскопом» лингвиста подтекст вообще приобретает вполне ощутимые контуры, проявляясь в комбинаторных приращениях смысла лексических единиц, в семантических сдвигах элементов текста и т. д.