Стингрей в Стране Чудес

Да, в моем отчаянии был элемент мелодрамы, но я была всего лишь молодая женщина, чувствовавшая, что созданную ею жизнь у нее грубо вырывают из груди вместе с сердцем. Я была в ужасе от угрозы потерять своих друзей и своего будущего мужа; была столь повержена шоком, болью и страхом, что сохранять спокойствие могла не больше, чем выброшенная из воды и неспособная дышать рыба. Люди и работа в России были моим воздухом.

Кто-то предложил написать Владимиру Познеру, харизматичному советскому телеведущему, регулярно выступавшему в программе Nightline Теда Коппела и в телешоу Фила Донахью[112]. И вновь в ответ молчание.

26 марта 1987 года конгрессмен Бейлинсон отправил по телексу письмо в консульский отдел советского МИДа, а на следующий день, 27 марта, министру культуры СССР Василию Захарову. Он объяснял, что отказ мне в туристической визе срывает мои планы выйти замуж за советского гражданина и подрывает мою работу в качестве музыкального посла в России. Он призывал своих московских корреспондентов воспользоваться имеющимися у них полномочиями и способствовать предоставлению мне визы. Но даже и он, американский конгрессмен, не был удостоен ответа.

Представьте себе парусный корабль. Представьте себе, что он поймал попутный ветер и влился в эскадру других кораблей. Яркие разноцветные паруса сливаются в великолепную радужную картину. Эскадра сильна единством: подстегивая друг друга, корабли уходят все дальше и дальше в море. Оторвавшись от своих причалов, они устремляются в неизведанное. Они жаждут вкусить свободы и не боятся взбираться на гребень самой опасной волны. А затем представьте себе, как вздымающийся вдруг из холодной морской бездны Железный Кулак обрушивается вдруг на тот первый корабль и в щепки крошит его кормило. Остальные, увлеченные звездами и манящим горизонтом, этого не замечают. Несчастный парусник, потеряв управление, дрейфует, отстает от эскадры и остается в одиночестве с вдруг оказавшимся ненужным белым свадебным платьем.

Глава 30 Разбитый тираннозавр

В то время не было еще ни мобильных телефонов, ни текстовых сообщений, ни FaceTime, ни WhatsApp. Вся в слезах, зарывшись в подушку на своем огромном ярко-красном диване в Лос-Анджелесе, я была убеждена, что мои русские друзья пойдут по жизни дальше без меня. Русские прекрасно понимали бесполезность борьбы с тем, что победить невозможно. Но я не знала, что, только услышав о моей проблеме с визой, Юрий с несколькими друзьями прыгнул в ночной поезд и помчался в Москву, где он написал письменное обращение в консульский отдел Министерства иностранных дел. Длинными безлунными ночами я, не сомкнув глаз, думала о нем. А знание о том, что он сделал, принесло мне мгновение счастья в непрекращающемся кошмаре.

Ответ, который Юрий, наконец, получил на свое обращение, гласил: «Приезд гражданки США Джоанны Филдз/Стингрей в настоящее время невозможен». Конец нашей истории написали за нас, прежде чем мы сами подошли к нему.

В России тем временем жизнь шла своим чередом: другого выбора ни у кого из нас не было. Чтобы получить информацию, мне приходилось ждать дни, недели, иногда месяцы. С их стороны было то же самое. Наступило 6 апреля 1987 года – день назначенной, но не состоявшейся свадьбы. Мир тем не менее не остановился, и мне пришлось заставить себя проснуться и в тупой неподвижности просидеть часы, предназначенные для смеха, поцелуев и свадебного торжества. Я, впрочем, совершенно не помню тот день. Я уже пыталась погрузиться в глубины памяти, чтобы выскрести оттуда какие бы то ни было застрявшие на задворках сознания воспоминания, но безрезультатно: ничего, кроме унылой, растянувшейся на 24 часа пустоты. Вместо этого всякий раз на меня накатывается другое воспоминание: финал чемпионата школ Калифорнии по прыжкам в воду, я – звезда своей родной Beverly Hills High School и явная претендентка на медаль. Последний прыжок – сальто назад в полтора оборота. Я сделала три шага и прыгнула. Боли от столкновения головы с трамплином я почти не почувствовала и лишь уже входя в воду услышала разнесшееся по всему огромному бассейну эхо от удара. Я шла ко дну в мирном, расслабленном состоянии, не очень понимая, почему это вдруг куча народу попрыгала в воду и устремилась ко мне. «Интересно, что это был за шум? – помню, подумала я. – Интересно, почему они вдруг все прыгнули в воду и плывут ко мне?» Вдруг сильные руки крепко схватили меня и потянули вверх, на поверхность. Все громко говорят, перекрикивая друг друга, смотрят на меня и спрашивают, как я себя чувствую. Я же чувствовала себя умиротворенно, как несомая на сильном ветру в небо птица. Это воспоминание – свидетельство того, сколь могущественна человеческая психика, как при очень сильной боли, будь то физическая или душевная, она просто отключает реакцию и выпадает из реальности. Так моя психика просто стерла из памяти один из самых страшных дней моей жизни. Как бы я ни напрягалась, дня 6 апреля 1987 года в моей памяти не существует.