Стёртая

Я смотрю на управляющий моей жизнью браслет на запястье. Сейчас он показывает 5.2. Поворачиваю его, и острая боль пронзает виски. Знаю, что так будет, но не всегда могу удержаться от того, чтобы не подергать тюремную цепь.

– И как их компромисс связан с моим «Лево»?

– «Свободное Королевство» выступало за то, чтобы мы обеспечили бедняжкам Зачищенным приемлемые условия; лордеры требовали позаботиться о том, чтобы они не вернулись к прежним привычкам. Ответ? «Лево». Живи счастливо. Ничего плохого ты не сделаешь. Обе стороны довольны, поскольку получили желаемое.

– Ха. Понятно, что им не приходилось носить эти браслеты.

Мама снова смеется.

– Верно.

– А тебе пришлось выбирать? Между папой и мамой.

– Прежде всего, я старалась сохранить мир дома, а потому занимала выжидательную позицию. Потом…

– Потом?

Она долго не отвечает, и я уже думаю, что не ответит. Наконец поворачивается ко мне, и ее глаза блестят.

– Я, можно сказать, слезла с забора, когда они умерли.

Мы уже рядом с пунктом досмотра. Обе молчим. Ее родители погибли, когда террорист бросил бомбу в их машину. О чем бы мама ни думала только что, в душе я не сомневаюсь, в какую сторону от забора она побежала тогда. Конечно, к лордерам. Иначе просто быть не могло.

Пока идет досмотр, я незаметно наблюдаю за ней. Есть в ней что-то, что идет дальше слов. Как и прежде, лордеры признают ее и демонстрируют почтительность и уважение, которых не видно в их отношении к другим. Мама не возражает, но ей это не нравится.

О чем она умолчала?

Доктор Лизандер стучит по экрану и поднимает голову.

– Вижу, во время нападения на прошлой неделе ты поднялась на десятый этаж. Потом твой уровень упал так, что пришлось колоть успокоительное. Расскажи, что случилось.

Вот так. Сразу к сути дела.

– Я попробовала, как вы и сказали, пройти к сестринскому посту, но свет погас, а сестра…

Я останавливаюсь. Не хочу об этом думать.

– О сестре я знаю, – говорит доктор Лизандер. – Для тебя это, наверно, было шоком. Однако сознание ты не потеряла.

– Нет. Я поднялась по лестнице на десятый этаж. Сама не знаю почему.

– Ты знакома с этим местом лучше всего, так что действовала понятно и логично. Интересно другое, почему твои уровни упали потом, когда ты прошла через все и оказалась наконец в безопасности?

Ответ очевиден – из-за Феб. Но сказать это я не могу и потому только пожимаю плечами.

– Может, когда остановилась, тогда все и навалилось.

Доктор Лизандер задумчиво склоняет голову.

– Может быть. – Полной уверенности в ее голосе не слышно, как будто она знает, что за моим объяснением кроется что-то еще.

– А как вы? Я беспокоилась. – Я не притворяюсь. Доктор Лизандер наверняка стала бы мишенью для террористов.

Черты ее лица смягчаются.

– Спасибо, Кайла. Ценю твою заботу. Все обошлось. Меня и еще нескольких человек отвели в безопасное место, где о нас позаботились.

– Но почему они не забрали заодно и ту медсестру? Вы знали ее?

– Знала. Ее звали Анджела. – В глазах – тень печали. – Иногда приходится выбирать.

– Но…

– Достаточно, Кайла. Мне нужно спросить тебя кое о чем. Ты все выяснила?

– Что?

– Ты выяснила все, что хотела?

У меня холодеет в животе. Она знает. Непонятно откуда, но знает. Знает, что я залезала в ее компьютер. Сижу молча, и страх вяжет внутренности в узелки. Представляю, как восприняли бы это лордеры.

– Да, Кайла, я видела, что ты сделала. В кабинете есть камера, понимаешь? Я просматриваю ее иногда. А компьютер показывает, какие файлы открывались и закрывались. – Доктор Лизандер спокойно откидывается на спинку кресла. – Но сейчас я выключила камеру и удалила ту запись. Никто ничего не узнает. Ну же, разверни стул, и мы посмотрим вместе.

У меня отваливается челюсть.

– Давай, Кайла.

Я перехожу со стулом на другую сторону от стола, и она один за другим открывает те же, что и я, файлы и дает пояснения: прием; сканирование мозга; операция. Потом мы переходим к разделу, забыть который я не могу до сих пор, «Рекомендации».

– Вот здесь… «совет рекомендует терминацию; доктор Лизандер против». Что это значит?

– Правление больницы беспокоили твои кошмары и способности контроля. Они считали, что выпускать тебя из-под наблюдения опасно, что ты можешь представлять угрозу как для себя самой, так и для других.

– И вы настояли на своем. Вы не согласились с ними.

– Да, настояла. Но они были правы. Уж по крайней мере для себя ты точно представляешь угрозу.

– Не понимаю. Тогда почему вы меня выпустили?

Она пожимает плечами.

– Я убедила себя, что ты заслужила шанс. И мне, конечно, было интересно посмотреть, как ты справишься. Но самое главное, я хотела изучать тебя, посмотреть, что с тобой случится.

– Изучать… как крысу в клетке.

Доктор Лизандер невесело усмехается.

– Скорее как крысу, выпущенную из клетки.

– Но зачем вам изучать меня?

– Ты не такая, как остальные. В тебе есть что-то другое, особенное, и я хочу понять, что это. Может быть, что-то пошло не так во время операции. Хотя все твои тесты и сканы в порядке. Тем не менее что-то есть… Здесь только мы вдвоем, ты и я. Больше никого. Можешь сказать мне?

– Я не знаю, что вы имеете в виду.