Стирая границы

Сейчас Пол приветствует скорбящих у входа. Летние каникулы только начались, и в южном Техасе жарко, как в аду. Интересно, заметят ли они капельки пота на его лице? Может, и нет. Некоторые смотрят на него так, словно он в одиночку защищает целый город от беды. Правда в том, что ему плевать на всех, кроме себя. Он позволяет таким парням, как Макс и Ланс, выполнять грязную работу, пока он прячется в своем большом офисе в полицейском участке Лавленда и присваивает себе лавры за каждое изъятие наркотиков или арест. Можно подумать, он единственный компетентный человек в участке. Он отмахивается от федеральных агентов таможенного патруля, словно они ничтожные выскочки. Хотя некоторые полицейские участки в пограничных городах печально известны тем, что нанимают оборотней в погонах, которым платят картели, чтобы те смотрели в другую сторону.

Я бросаю взгляд на маму, сидящую во втором ряду с Алленом и Пи Джеем, двумя отвратительными сыновьями Пола от первого брака. На маме – маленькое черное кружевное платье из какого-то дизайнерского магазина в городе. Ее руки аккуратно сложены на коленях. Я знаю, что она пьяна, но моя мама становится профи, когда нужно это скрыть. Черт, бьюсь об заклад, Пол не догадывается, что она выдула его дневную дозу этим утром.

А может, ему плевать.

В его ничтожном умишке трофейная жена рядом с ним лишь укрепляет его геройский образ. Необходимость разбираться с ее внебрачным сыном не вяжется с этим образом и ужасно бесит его.

Когда поток горюющих иссякает, появляется компания девочек из Лавленд Хай. На них всех одинаковые короткие платьица на бретельках, и они кучкуются, словно стадо.

– Я не стану сидеть рядом с Райном, – заявляет их самопровозглашенный лидер Микайла Харрис достаточно громко, чтобы я услышал.

Я делаю неприличный жест в ее сторону.

Она грозно смотрит на меня и бормочет: «Придурок», – прежде чем провести пальцами по огненно-рыжим волосам и увести девушек в противоположную часть зала.

Когда я только переехал в Лавленд из Чикаго год назад, мы с Микайлой приглянулись друг другу на вечеринке. Я предупреждал, что не ищу девушку, потому что тренировался, чтобы повысить свой боксерский разряд. Но она почему-то решила, что я передумаю, если мы начнем встречаться. Когда я не согласился боготворить ее, Микайла сделала так, чтобы все знали о моем пребывании в колонии для несовершеннолетних за нападение и крупную кражу авто. Понятия не имею, откуда она узнала, но это неважно. После этого почти все в школе избегали меня.

Пол оставил свой пост и внезапно оказался передо мной. От него воняет дешевым одеколоном.

– Иди сядь рядом с матерью, – приказывает он сквозь сжатые зубы.

– Зачем? Чтобы мы могли притворяться счастливой сплоченной семьей? Да пошло оно.

– Нет, умник. – Он натянуто улыбается только что вошедшей паре, прежде чем вернуться ко мне. – Чтобы твоей матери не пришлось отвечать на вопросы, почему ее сын решил сидеть с незнакомцами на похоронах. Хоть один раз не заставляй ее придумывать тебе оправдания.

Я бросаю взгляд на маму и чувствую укол вины. Не то чтобы она была заботливой всю мою жизнь, но не нужно давать ей еще одну причину, чтобы надраться.

Обходя отчима, чтобы сесть рядом с мамой, я морщусь, когда он похлопывает меня по спине, словно мы друг друга любим. Это просто шоу. Если бы все тут знали, как он издевался над Максом за его спиной, то хоть мельком увидели бы настоящего шерифа Пола Блэкберна.

Суматоха в переднем ряду заставляет меня вернуться к причине, по которой я здесь. Девочки-двойняшки Макса плачут. Когда миссис Тригер говорит сыну сесть поближе к ней, парень качает головой.

– Я не хочу быть здесь! – выкрикивает он.

Мать протягивает руку, чтобы утешить его, но он уворачивается и убегает. Парень прав. Я тоже не хочу здесь быть.

Когда присутствующие на похоронах и партнер Макса, Ланс, бросаются к убитой горем вдове, чтобы утешить ее, я выскальзываю наружу.

Я достаточно быстро нахожу парня. Ему около одиннадцати или двенадцати. Ужасно в таком возрасте потерять отца. Черт, я потерял отца еще до рождения, и это тоже было ужасно. Точнее сказать, мой папа ушел. Исчез, как только мама сказала ему про беременность. Вроде бы он забрал все накопленные ею деньги и сбежал с какой-то бимбо-стриптизершей[1], которую встретил в забегаловке.

Мой папа был чертовским придурком.

Сын Тригера выглядывает из-за дерева и с любопытством рассматривает меня.

– Я ни за что туда не вернусь.

Я пожимаю плечами и вытаскиваю сигареты из кармана.

– Слушай, парень, мне наплевать, вернешься ты туда или нет. – Я зажигаю сигарету и сажусь на скамейку для пикника возле дерева. – По мне так оставайся здесь и прячься хоть весь день напролет.

– Я не прячусь. – Он выходит из-за дерева, и я вижу его худощавое тельце и красное, опухшее от слез лицо.

Я делаю затяжку, и дым обжигает стенку горла. Это в очередной раз напоминает мне, почему я ненавижу эти чертовы штуки.

– А я думаю, прятался.

Парень осторожно садится на край скамейки.

– Ты же сын шерифа Блэкберна, да?

– Пасынок, – быстро исправляю я.

Он переводит взгляд на сигарету.