Стив Джобс и я: подлинная история Apple

Когда Джесси было всего несколько месяцев, я ужасно веселился, устраивая ему «полеты». Я держал его так, что его живот находился у меня на ладони, и он видел все в правильной перспективе. (Идею мне подкинул брат Кэнди, Питер Кларк, который рассказал, что если держать младенца на спине, он видит все иначе, чем взрослые люди.) Теперь ребенок мог видеть мир так же, как и мы. Все логично.

Вот так я держал младенца Джесси, и однажды заметил, что его глаза иногда скашиваются немного вправо или влево. Потом его голова поворачивалась в том или ином направлении и останавливалась. Я понимал: ага, он смотрит на штору. Тогда я подносил его к окну. Это тоже было логично. Я позволял Джесси дотронуться до окна – я брал его руку и протягивал к окну, – а когда он удовлетворял свой интерес, его голова снова поворачивалась, например, к маме, и тогда мы подлетали к ней.

И мы взяли это за правило. Он лежал у меня на ладони, глядя на большой телевизор, и я подносил его к телевизору. Или к шкафу: у него был верх и край, к ним Джесси мог прикоснуться. Так он начал узнавать мир, а в конце всегда возвращался на базу.

Джесси становился все более и более уверенным в себе. Мы начинали с базы и облетали весь дом, комнату за комнатой. Он исследовал. Я чувствовал, как его мышцы напрягаются тем или иным образом, что я мог интерпретировать как «Подними-ка меня повыше» или «Давай-ка теперь пониже». Став постарше, он порой принимался размахивать руками и ногами, как бешеный пловец, что означало: «Быстрее, еще быстрее!» Так мы отлично научились общаться, и это было еще до того, как ему исполнилось восемь месяцев. Я не просто следил за движениями его головы – я чувствовал, как его мускулы напрягаются, показывая мне, в какую сторону идти. Я рассказывал об этом многим, но мне никто не верил. Я говорил: «Ладно, давайте я закрою глаза. Теперь бросьте что-нибудь». А потом Джесси напрягал мышцы, и я двигался куда нужно по его сигналу. Народ сильно удивлялся.

Я пробовал устраивать эти «полеты» с другими малышами и обнаружил, что примерно через двадцать минут я могу проделывать с ними то же самое. Все малыши были одинаковы! Все они давали одинаковые мускульные сигналы. Я был в восторге от того, что выяснил, как дать Джесси возможность исследовать мир так, как хотел, когда он еще не умел ни ходить, ни ползать. И он не зависел от кого-либо еще.

Когда Джесси подрос и стал слишком тяжелым для полетов, я увлекся маленькими скутерами Honda. У меня были скутеры с двигателями 80 и 120 кубических сантиметров. Они очень маленькие, как мотоциклы с крохотным мотором.

В горах Санта-Круз, где мы жили, было множество маленьких извилистых дорожек и очень мало машин. Я сажал Джесси с собой на скутер, и мы могли отправиться куда угодно. Я позволял ему решать, поедем ли мы направо или налево, и описывал, что мы видели. Он мог дотрагиваться до этих предметов; мы запоминали слова «лист», «вода», «дерево». Он каждый раз выбирал поворот сам. Со временем – через пару лет – у него появились любимые маршруты. Это были такие чудесные времена.

* * *

К 1988 году я стал отцом на полную ставку. Я покончил с CL9. К этому моменту у нас родился второй ребенок – дочь Сара. Кэнди и Сара были очень близки, как мы с Джесси.

Но мы с Кэнди так и не смогли наладить отношения. К этому моменту мы уже планировали развод. Критический момент случился вечером после концерта в Shoreline Amphitheater. У нас с Джесси была традиция: переднее пассажирское сиденье было «сиденьем для сказок», и тот, кто там сидел, имел право послушать историю, которую я рассказывал, будучи за рулем. Я, конечно, не писатель, и не спрашивайте, как мне это удавалось, но я выдумывал самые поразительные истории. В основном из области научной фантастики. И конца-краю им не было.

Но однажды вечером мы с Кэнди поссорились. Она посчитала, что выпила слишком много, и попросила меня сесть за руль. Я не возражал. Но она хотела сидеть впереди. Джесси был против – ведь он хотел услышать историю. Я упрашивал посидеть сзади – историю-то я все равно расскажу. Но он отказывался идти на заднее сиденье. И из-за этого у нас с Кэнди возникла жуткая ссора. Вскоре последовал развод.

* * *

Внезапно я оказался один, в моем новом доме в Лос-Гатос. Дети проводили неделю у меня дома, потом неделю у Кэнди. У меня не было никаких дел, в CL9 ничего не происходило, так что всю свою энергию я мог направить на детей.

И примерно в это время я сменил направление своей филантропической деятельности: вместо музеев и балета я взялся за школы в Лос-Гатос. Это был 1989 год, и тогда было много шума по поводу компьютеров в школах. И если в одних школах компьютеров было достаточно, то другие не могли себе их позволить. Я начал дарить школам компьютеры, оборудовать компьютерные классы с десятками машин.