Стивен Джобс: Нарцисс из Кремниевой долины

«Именно благодаря им (компьютерам. — Г. П., С. С.), — писал советский исследователь Павел Краснов, — в 1961 году удалось создать работоспособную систему противоракетной обороны СССР... В первую очередь хотелось бы тут упомянуть серию БЭСМ, разрабатываемую коллективом ИТМ и ВТ АН СССР под общим руководством С. А. Лебедева, вершиной труда которых стала БЭСМ-6, созданная в 1967 году. Это была первая советская ЭВМ, достигшая быстродействия в 1 миллион операций в секунду»²⁴².

И далее: «Кроме высокого быстродействия (лучший показатель в Европе и один из лучших в мире), структурная организация БЭСМ-6 отличалась целым рядом особенностей, революционных для своего времени и предвосхитивших архитектурные особенности ЭВМ следующего поколения (элементную базу которых составляли интегральные схемы)»²⁴³.

Сергею Соловьёву, одному из авторов этой книги, в конце 1980-х годов довелось застать работающую БЭСМ-6 в ИТА АН СССР. Более медленная по числу операций в секунду, чем, скажем, IBM 360, она отличалась большей быстротой работы в силу своей рациональной архитектуры и надёжности. Надо, однако, отметить, что с 1968 по 1987 год в СССР было выпущено всего 355 машин БЭСМ-6. К сожалению, государственная политика в области вычислительной техники в конце 1960-х, мягко говоря, оказалась не самой удачной.

«Многообразие выпускавшихся ЭВМ, — писал Павел Краснов, — и их несовместимость на программном и аппаратном уровнях, конечно, не удовлетворяли их создателей. Необходимо было навести хотя бы мало-мальский порядок во всём этом множестве производимых компьютеров, взяв, наконец, какой-нибудь из них за стандарт. Но в конце 1960-х руководством страны было принято решение, имевшее, как показал ход дальнейших событий, катастрофические последствия: о замене всех разнокалиберных отечественных разработок среднего класса (их насчитывалось с полдесятка — “Минск”, “Урал”, разные варианты М-20 и пр.) — на Единое семейство ЭВМ на базе архитектуры IBM 360, — американского аналога. На уровне Минприбора было принято аналогичное решение в отношении мини-ЭВМ. Во второй половине 1970-х годов в качестве генеральной линии для мини- и микро-ЭВМ была утверждена единая архитектура PDP-11, также иностранной фирмы — DEC. В результате производители отечественных ЭВМ были принуждены копировать устаревшие образцы вычислительной техники».

Вот достаточно жёсткая оценка той ситуации, высказанная членом-корреспондентом РАН Борисом Арташесовичем Бабаяном в журнале «Знание — сила» (2000. № 1):

«Потом наступил второй период, когда организовали ВНИИЦЭВТ[44]. Я считаю, что это был критический этап развития отечественной вычислительной техники. Были расформированы все творческие коллективы, закрыты конкурентные разработки, всех решено было загнать в одно “стойло”. Отныне все должны были копировать американскую технику, причём отнюдь не самую совершенную. Гигантский коллектив ВНИИЦЭВТ копировал IBM, а коллектив ИНЭУМ[45] — DEC»²⁴⁴.

Справедливости ради, следует указать на то, что у этой точки зрения Бориса Бабаяна были оппоненты (конечно, среди заинтересованных лиц), например, Борис Николаевич Наумов, ставший в 1967 году директором ИНЭУМ. Оппоненты подчёркивали, что использование американских образцов обеспечит совместимость программного обеспечения. Вероятно, это был один из главных аргументов, использовавшихся при лоббировании постановления[46].

Аргумент этот — спорный, что можно хорошо видеть на примере из биографии Стивена Джобса, который был настроен против любого лицензирования программного обеспечения и клонирования Mac и Apple (в противовес Биллу Гейтсу). Но в советском варианте это решение принесло вред, а не пользу. В этом вполне можно согласиться с Борисом Бабаяном:

«Расчёт был на то, что можно будет наворовать много матобеспечения — и наступит расцвет вычислительной техники. Этого, конечно, не произошло. Потому что после того, как все работники были собраны в одном месте, творчество кончилось. Образно говоря, мозги сохнут от нетворческой работы. Нужно было просто угадывать, как сделаны западные (действительно устаревшие) вычислительные машины. Передовой уровень известен не был, перспективными разработками не занимались, была надежда только на то, что вот-вот само собой хлынет нужное матобеспечение. Но матобеспечение не хлынуло, уворованные куски не подходили друг к другу, программы не хотели работать. всё приходилось заново переписывать, а то, что доставали, оказывалось устаревшим, древним. В итоге машины того периода оказались даже хуже тех, которые разрабатывались до организации ВНИИЦЭВТа...»