Стивен Джобс: Нарцисс из Кремниевой долины

Оказывается, Абдулфаттах Джон Джандали, первый сириец, получивший докторскую степень по политологии в США, занимался теперь ресторанами. Вероятно, быстро понял, что в США на карьеру политолога ему рассчитывать не стоит. Да никогда он и не проявлял особых амбиций, складывающееся положение вполне его удовлетворяло.

Мона поехала к отцу одна.

Стив попросил о нём отцу не рассказывать.

«Я был богат и не доверял ему. Вдруг бы он стал шантажировать меня или рассказывать о нас журналистам»³⁰⁰.

Но на самом деле Джандали и Джобс уже встречались.

«Когда Джандали заговорил о своих предыдущих ресторанах, Мона услышала нечто ещё более удивительное. Среди его ресторанов, рассказал Джандали, были куда более изысканные, чем нынешнее заведение в Сакраменто. Отец очень сокрушался, что дочь не видела его в ту пору, когда он управлял средиземноморским рестораном к северу от Сан-Хосе. Это было чудесное место, сказал он. Туда приходили все успешные компьютерные люди. Даже Стив Джобс. И, заметив удивление Моны, добавил: “Да-да, он заходил ко мне, очень милый человек, давал хорошие чаевые”. Мона едва сдержалась, чтобы не выпалить: “Да ведь Стив Джобс — твой сын!”»³⁰¹.

Когда в 2006 году Джандали всё-таки узнал правду о Стивене Джобсе, он не стал предпринимать ничего такого, чего открыто опасался Стив. Но тогда после встречи с отцом Мона немедленно позвонила брату, и они встретились в кафе «Expresso Roma» в Беркли. Джобс пришёл на встречу с дочерью Лизой, которая училась в школе, и Мона выложила им всё услышанное.

Джобс был по-настоящему потрясён.

Он действительно вспомнил некий ресторан около Сан-Хосе.

«Удивительно, — рассказывал он. — Я несколько раз обедал в том ресторане, даже помню хозяина. Он был сириец. Мы пожали друг другу руки».

Это всё, что касается отца.

А вот о Стиве и его дочери Мона Симпсон написала целый роман — «Обычный парень». Характеры в нём схвачены очень точно.

Некто Оуэн (подразумевается Джобс) берёт в поездку в Париж дочь-подростка Джейн (Лизу), там они поднимаются на Эйфелеву башню.

«— Смотри, — сказал Оуэн на верхней площадке, — мы это запомним.

Он достал две крупные банкноты, франки, яркие, как конфетные фантики, сделал из одной самолётик и пустил вниз, за металлическое ограждение.

— Теперь твоя очередь.

— Ну, нет, свою я оставлю себе, — ответила Джейн»³⁰².

Уолтер Айзексон тоже рассказывал нечто подобное: «В деловой поездке в Японию Стив и Лиза жили в элегантном отеле “Okura”. В суши-баре на первом этаже он заказал огромную порцию унаги-суши — с угрём. Стив так любил это блюдо, что считал копчёного угря практически вегетарианской едой. Суши были присыпаны мелкой солью или политы сладким соусом, и Лиза вспоминает, что они буквально таяли во рту. Так же таяла дистанция между отцом и дочерью. “Когда на столе выстроились эти блюда, я впервые рядом с ним почувствовала себя довольной и расслабленной. Изобилие, дозволенность, теплота после холодных салатов просигналили, что открылось некое прежде недоступное пространство. Он стал менее жёстким, даже человечным, когда сидел в комнате с чудесными потолками, с низенькими скамеечками, с суши и со мной”»³⁰³.

Отношения Джобса с близкими медленно, но менялись.

«Когда Лизе исполнилось восемь, в 1986 году, визиты Стива в дом дочери участились, Он уже не был погружен в изнурительную работу над Macintosh или в борьбу со Скалли за власть. Он работал в NeXT, где складывалась более спокойная и мирная обстановка, а главный офис располагался в Пало-Альто, совсем недалеко от дома Крисанн и Лизы. Дочь росла пылкой и резвой и унаследовала немного отцовской дерзости. Она даже чуть походила на него — те же изогнутые брови, та же лёгкая ближневосточная худоба. Однажды Джобс привёз её на работу, чем сильно удивил коллег. Лиза запросто делала “колесо” в коридоре и пронзительно кричала: “Смотрите, смотрите на меня!”»³⁰⁴.

«Вскоре Лиза стала настолько интересна Стиву, — писал в своей книге Айзексон, — что он начал приглашать её на прогулки. Они катались на роликах по тихим улицам Пало-Альто, часто останавливаясь около дома Джоанны Хоффман или Энди Херцфельда. Когда он впервые привёл её к Хоффман, та моментально всё поняла. “Было очевидно, что она — его дочь. Ни у кого другого не могло быть такой челюсти. Фирменная челюсть”. Хоффман сама до десяти лет не знала отца, который ушёл из семьи, и очень переживала из-за этого, поэтому всегда уговаривала Джобса внимательнее относиться к дочери»³⁰⁵.

15

В Пало-Альто существовал некий как бы «свой» квартал.

Здесь жили люди, с которыми Стив какое-то время вместе работал.

И люди эти действительно могли сближаться и, даже отдаляясь, могли «дружить домами». Джобс, например, сохранил отношения с Херцфельдом, несмотря на то, что Херцфельд ушёл из «Apple» ещё до него.

Конечно, слово «дружба» неоднозначно.

Конечно, это слово несёт в себе много смыслов.