Стивен Эриксон Кузница Тьмы

- Наверное, ТЫ не знаешь, хотя, возьми меня Бездна, я уже устал повторять. Я знаю, Сетч, а тебе нужно попросту верить мне. К'рул готов отдать силу любому, кто захочет. Свободно. Но тем самым он принижает ее ценность. Нарушает правильный порядок вещей. Мы превзойдем его, Сетч. Превзойдем. - Он шевельнулся, опираясь о валун. - Времени мало. Они близятся, Джагут и его заложница-Тисте. Слушай. Мать Тьма понимает исключительность силы, хотя тянется слишком далеко, показывая чрезмерную алчность. Нам нужно втянуть ее в драку. Пробудить к угрозе, которую таят его новые Садки - всем нам. Важно, чтобы она противостояла им и тем отвлекала внимание К'рула. Отвлекшись, он не увидит нас и, разумеется, не поймет наших намерений, пока не станет поздно. - Он поднял взор на Сечула. - Вот, я рассказал еще раз. И вижу разочарование в твоих глазах. Теперь что?

- Чувствую себя глупым. Скорее тупым, как ты сказал бы. Где же тонкость?

- Я сдаю ничтожные тайны, Сетч, чтобы лучше хранить важные. Подумай о "тяни-толкай", если угодно. Изучи возможности, помысли наслаждение обманом.

Сечул Лат изучал Эрастраса - лежащего у валуна, избитого до полусмерти.- Ты действительно так умен, как тебе кажется?

Эрастрас засмеялся: - Ох, Сетч, едва ли это важно. Достаточно подозрений, ибо почва воображения плодородна. Пусть другие заполнят пробелы моего ума и сделают меня гением.

- Сомневаюсь в правдивости твоих речей.

- Как же еще. Ну, помоги мне встать. Пора уйти.

- Используя ту самую свободу, которую даровал К'рул.

- Я наслаждаюсь иронией.

Сечул Лат оглянулся на тело Джагуты, лежащее очень близко от края шпиля. Дурное это дело, кого-то убивать. Эрастрас прав: негодование бурлит в воздухе, густое как дым. Такое душное, что голова кружится.

- Не знал раньше, - сказал Эрастрас, пока Сечул неуклюже помогал ему встать, - что убийство может так забавлять.

Сечул содрогнулся. - Эрастрас, посмотри, что мы натворили. Пригласили ее по ложному поводу и набросились, словно дикие звери. Пробудили гнев Джагутов. Ничего хорошего не выйдет.

- Ночь спускается на Джагутов, Сетч. Их ярость ныне ничто.

- Слишком ты легкомыслен, Эрастрас. Мы только что убили его жену.

- И Худ будет рыдать... что с того? Ну, давай уйдем, прежде чем они не окажутся так близко, чтобы услышать. Не Худ ведь сюда приближается, не так ли?

- Нет, - буркнул Сечул Лат. - Всего лишь его брат.

От замер на тропе, щурясь, смотря вперед.

Позади него Кория пошатнулась от усталости. Кружить по крыше башни - не особенно годное упражнение. Три шага от края до края - таково было ее владение, простор веры богоравной мечтательницы. Оно казалось жалким, мелким, и Кория начала подозревать, что мир преподает уроки смирения всем, даже богам и богиням.

- Уже недалеко, - сказал От. - Нужно было выбрать меч. Секира словно тяжелеет. Гордость велика, старческие мышцы слабы. - Он оглянулся. - Ты уделила мысли рассыпанным богатствам?

- Я должна была уделить им мысли?

- Я жду от тебя мудрости.

Она потрясла головой: - Мудрости во мне мало, учитель. Однако... я вижу здесь обдуманную насмешку над ценностями.

- Да, но зачем?

- Может, нам говорят: лишь ожидающее в самом конце пути по-настоящему ценно.

- Возможно. Азатенаи - интересные существа. Непритязательные. Лишь один среди них носит титул Защитника, но он никого не защищает. Джелеки приходят в их селения и крадут что могут, вызывая лишь улыбки.

- Может, он защищает нечто незримое.

- И что бы это могло быть?

Она начала думать, выигрывая время на передышку. - Есть много благ, которые нельзя материально измерить.

- Неужели? Назови одно.

- Любовь.

- Браслеты и золотые кольца, броши и диадемы; дорогие подарки, надежный дом и прочная крыша. Дитя.

- У любви можно отнять всё это, и она останется.

- Превосходно. Продолжай.

- Доверие.

- Храни мои ценности, и я заплачу тебе.

- Это мена.

- Ею покупается доверие.

- Описываемые вами материальные сделки должны символизировать блага, о которых говорю я. Они не блага сами по себе и для себя.

- Но, заложница, разве это не определение любых ценностей?

- Не думаю. Например, жадность - не благо.

- Жадность - язык власти, собирание символов.

Она качала головой. - Блага нельзя присвоить, их можно лишь выказать.

- Выказать? Как же они выказываются?

Кория скривилась: - Подарками, о которых выговорите.

От кивнул. - Слушай хорошенько. Ты права, не смешивая символ и его значение; но ты ошибаешься, думая, что так делается редко.

- Тогда я сказала бы, что Защитник защищает различение и, делая так, вынужден встать в стороне, если воры уносят материальные символы благ, чистоту и святость коих он хранит.

От хмыкнул. - Чудная теория. Я буду...

Внезапное молчание заставило ее поднять взгляд. От смотрел себе под ноги. Еще долгий миг - и он вытащил секиру, снова вставая лицом к подъему тропы.

- Учитель?

- Чем же тогда измерить ценности Азатенаев?

- Учитель? Что... - Взгляд ее приковало некое движение, что-то блестящее. Она опустила глаза к тропе. Тонкая извилистая струя спускалась меж ломаных колец и разбитых каменьев. В странном бесцветном свете она казалась чернее чернил.