Стивен Эриксон Кузница Тьмы

Бросив очередной долгий взгляд в сторону исчезнувших разведчиков, Крил повернулся и подошел к реке поближе. Черная вода таила неведомые обещания, но даже если протянуть ладонь, она останется пустой. Он подумал о леденящем, отупляющем плоть касании глубин. "Речной бог. Твоя вода не чиста, и ты остаешься слепым к берегам и стране, что дальше. Но мне интересно... ты голоден? Алчешь того, что недоступно? Того, чего тебе не победить? Традиции течений, обычаи наводнений, загадки речного дна: вот чему готовы поклоняться отрицатели. Я не вижу в том вины".

Свадьбы будет последней его обязанностью в семье Энес. Дни заложничества подошли к концу. Он ощущал себя вороной в стае певчих птиц, измученной сладкими трелями и стыдящейся хриплого карканья. Дюравы посвятили себя клинку, жили в традициях насилия и убийства; хотя Крил еще не прерывал чужую жизнь, он знал: придет нужда, колебаний не возникнет.

И тут же он вспомнил о капитане Скаре Бандарисе и жалкой стайке детей Джелеков, которых тот сопровождал. С ними было уютно. Понять разум солдата - простая задача; даже встреча с взорами дикарских щенков оказалась упражнением в узнавании, хотя по спине и пробегал холодок.

Семья Энес уже казалась чужой, связи растягивались и рвались, словно гнилые сухожилия. Он почти готов был выхватить меч и порубить тех, кто рядом. "Покончено с капризными девицами и грустными стариками. Покончено с недобрыми, слишком многое видящими художниками. Довольно с меня хихикающих служанок, при малейшей возможности сверкавших голизной, словно я был рабом искушений. Пусть ими насладится Оссерк - если верны россказни Скары Бандариса.

Спиннок, где ты сейчас? Хотел бы я скакать рядом, мгновенно вернувшись домой".

Он мог бы даже вступить в отряд Скары. Великий Дом Дюрав умирает. Может, он уже мертв, накрыт тенью родственников - Хендов. Они-то на уверенном подъеме. Крил сам не стремился к общению, и не было в окружении достойного веры сплетника, готового передать разговоры о нем самом; но Крил подозревал, что положение его ничтожно, а перспективы нерадостны. И хорошо: одна мысль о блуждании по Цитадели, о роли дворняги, охотящейся за подачками знати, вызывает отвращение.

Река текла перед глазами. Если бы он решил сдаться здесь и сейчас, предложив молитвы речному богу, просьба была бы скромной. "Вымой сумятицу из черепа моего. Унеси прочь, пошли в черный ил, к мшистым корягам и скользким валунам. Забери все прочь, прошу тебя.

Один взмах меча, и любовь умирает".

Он услышал позади лошадей. Скачут со всей прыти. Отвернулся от реки - молитва осталась невысказанной, сдача в плен берегу не оконченной - он вернулся на дорогу.

Лицо Джаэна помрачнело, Крил тотчас заметил перемену в солдатах за спиной лорда. Напряженные лица под ободками шлемов. Мечи лязгают в ножнах. Отряд встал. Крил перевел взгляд на Джаэна и поразился преображению старика. "Певчая птица простерла черные крылья, а за ней вьется дюжина ворон.

Я был таким дураком. Он муж, прошедший войны - как я мог забыть?"

Лорд Джаэн спешился. Эфелла приблизила ухо к переговорной трубе и пыталась привлечь внимание Джаэна, но лорд, игнорируя ее, пошел к Крилу. Жестом приказал юному Дюраву вернуться на речной берег.

На илистом берегу Джаэн молча постоял некоторое время, созерцая бурные водовороты, поднимающиеся с глубины пузыри. Затем стащил перчатки. - Неприятное происшествие, Крил Дюрав.

- Насилие.

- Отрицатели... ну, не могу назвать это деревней, полудюжина лачуг едва ли достойна такого имени. - Он вновь замолчал.

- Лорд, свадебный поезд ждет. Если там налетчики...

- Это мои земли, заложник.

- Отрицатели...

- Крил. - Голос Джаэна стал резким, заскрипел, будто зазубренное лезвие по грубому точилу. - Пусть поклоняются хоть лягушачьему дерьму, мне плевать. Все обитатели моих земель - под моей защитой. Это нападение на Дом Энес. Налетчики? Разбойники? Вряд ли.

- Сир, не понимаю... Кому еще есть резон убивать отрицателей?