Стивен Эриксон. Падение Света (ЛП)

- Отбросы крепости. У стен, под водостоками. Неужели мы строим дома лишь затем, чтобы вываливать мусор? Лучше его закопать.

- Он сам себя хоронит, - сказала Ренарр. - Постепенно.

- Хунн Раал возомнил себя неуязвимым. Может, и правильно. Оставим его Синтаре. Ее проблема, не моя. Мать Тьма была права. Мы делаем шаг назад, мудро молчим. Пусть народ определит свое положение. Я замышлял установить законы, построить фундаменты справедливого общества. Но как скоро мои слова будут искажены? Мои цели извращены? Как быстро мы, смертные по природе, испортим законы ради самолюбивых нужд?

- Мы видели последних честных мужчин и женщин, Вета Урусандер?

Он выпрямился, не оглядываясь на нее. - Скоты возвышаются, Ренарр. Против этого бессильны любые доводы разума. Думаешь, кровь прекратила течь? Боюсь, лишь начинает.

- Тогда, сир, ничего не решено.

- Не мне суждено решать, - бросил Урусандер. - Но, - добавил он тут же, - ты уже знаешь, верно?

- Да.

- А мой сын?

- Он судил ошибочно.

- Ошибочно?

- Юнец, лишенный ответственности, тоскует по ней. Юнец видит в чести и долге нечто яркое, сияющее, суровое и не склонное к компромиссам. Полагая так, он будет делать ошибки, но намерения его останутся чистыми.

Он не желал встречать ее взгляд.

- В тебе что-то сломалось.

- Да. Во мне что-то сломалось.

- Сын убил мужчину, которого ты полюбила. Плохо... разобрался в ситуации.

- Верно.

- Однако, кажется, ты его простила.

- Хотела бы я, - сказала Ренарр, - чтобы ты убил Хунна Раала. Хотела бы, чтобы ты встал выше чувства справедливости.

Он хмыкнул: - Никаких исключений, никаких компромиссов. Делай я то, что правильно, всякий и каждый раз...

- Но ты не делал ничего. И вот ты здесь, Вета Урусандер, Отец Свет.

- Да, мой ослепительный дар. - Он надолго замолк. - Уже видела?

- Что?

-Мой портрет. В коридоре у входа в покои. Думаю, Кедаспела постарался на славу.

- Боюсь, не заметила. Вообще мало интересуюсь искусством, особенно мастерами компромисса.

- Неужели любой портрет - компромисс? Думаю, в худшие моменты жизни Кедаспла согласился бы с тобой. - Он оперся о подоконник. - Ну, - сказал он, - очевидно, я так и не прощен.

- Только твой сын.

Она видела, как он кивает. Урусандер вздохнул и ответил: - Скажи же им о точном подобии. Столь умело, столь честно схваченном рукой слепца.

- Он не был слеп, рисуя тебя.

- Неужели? Нет, очевидно нет, как оказалось.

- Вета Урусандер, - произнесла Ренарр. - Да свершится правосудие.

Она увидела, что он снова кивнул - за миг до того как нож скользнул под левую лопатку, успокаивая биение сердца. Не моргнув глазом, она отступила, оставив лезвие в спине. Он склонился, ударившись лбом о свинцовую раму, потом ноги подломились и он упал на пол к нее стопам.

Взглянув вниз, она увидела улыбку на лице. Мирную, довольную, мертвую.

Ничего не кончается. Есть материя и есть энергия, многие верят - эти два начала суть единственно сущее. Но существует третье. Оно пронизало и материю и энергию, но стоит особняком. Назовем это потенциалом. Лишь в царстве потенциала можем мы действовать, изменяя все мироздание. Да, в этом мире мы живем, живые существа, ведя упрямую битву с удачей и невезением.

Однако истина остается. Из двух, успеха и неудачи, что-то одно закончит игру.

Ну, поэт, вижу глубокое потрясение на морщинистом лице. Хотя даже в разгаре отчаяния тебе ясно: любовь лежала в сердце всей истории, и теперь нам нужно в очередной раз отложить ее и передохнуть, укрепляя души перед тем, что еще грядет.

Воины наслаждаются своей волей, тем, что они делают с миром. Но они всего лишь разрушают и причиняют страдания. Помнишь девочку с камнем на коленях в траве, и разбитое лицо мальчишки? Вот тебе слава бойцов.

Наслаждайся, если хочешь.

Но дальше грядет, друг мой, совсем иная слава.

В чем тайна волшебства? В потенциале. Поглядим же на зарю магии, увидим, что они сделают из нее.