Стивен Хокинг. Непобедимый разум

Объясняет ли антропный принцип хоть что-нибудь? По мнению некоторых ученых, не объясняет ничего, разве что утверждает, будто “сложное согласование” – на самом деле лишь случайное наше везение. Старая шутка насчет множества обезьян, веками печатающих на машинке: рано или поздно по закону вероятности какая-нибудь из них отпечатает первые строки “Гамлета”. Пусть вероятность возникновения такой вселенной, как наша, крайне мала, при достаточном количестве вселенных среди них должна была найтись и такая.

Исключает ли антропный принцип Бога? Нет, хотя и предлагает объяснение, как могла столь точно пригнанная к нашим нуждам вселенная появиться и без участия Бога.

Джон Уилер считал, что антропный принцип следует расширить. Вероятно, без наблюдателей, способных вывести законы физики, не существовало бы и самих законов физики. В таком случае не было бы и альтернативных вселенных, поскольку вселенная, не допускающая появления наблюдателей, не может существовать.

В таком случае, если мы исчезнем, с нами исчезнет и вселенная? Как только последний зритель покинет театр, рабочие сцены разберут декорации и погасят свет? И если с нами уйдет и память о вселенной, не будет это все равно как если бы она никогда не существовала? Или после того, как мы увидим краткий период ее существования, она обретет возможность существовать далее уже без нас?

Некоторые ученые проводят параллель между этой концепцией “зависимой от наблюдателя” вселенной и восточным мистицизмом, идеями, которые отмечаются в индуизме, буддизме и даосизме. От Хокинга они сочувствия не дождутся. “Вселенная восточного мистицизма – иллюзия, – говорит он. – Если физик отождествляет с ней свою работу, он тем самым предает физику”[178].

Тем не менее, хотя автором антропного принципа Хокинг не был, его имя часто звучит в связи с этой концепцией, как и имена некоторых его коллег, в первую очередь Брэндона Картера. Этот ученый, работавший с Хокингом в середине 1960-х, вместе с ним пытался в 1972 году опровергнуть идеи Бекенштейна о черных дырах и энтропии. Хокинг, как и большинство его коллег, искренне надеялся, что антропный принцип не превратится в единственное объяснение того, почему наша вселенная выглядит именно так, а не иначе. “Было ли это лишь удачным стечением обстоятельств? – вопрошал Хокинг. – Но ведь такой ответ – капитуляция, отказ от надежды когда-либо постичь лежащий в основе вселенной порядок”[179]. Его слова оказались пророчеством.

А папа римский сказал, что этот порядок непостижим. Антропный принцип предлагал считать, что так выпали кости (одна редчайшая комбинация из бесчисленных возможностей – нам невероятно повезло). Кто-то обсуждал, может ли Господь менять свой замысел и подкручивать законы вселенной, как Ему заблагорассудится. Но Хокинг полагал, что всемогущему Богу не понадобится ничего менять. Он продолжал верить в законы, существующие с того момента, который мы именуем началом или творением, – эти законы сделали нашу вселенную такой, какова она есть, и эти законы мы вполне в состоянии постичь. Хокинг хотел разобраться в этих законах. А для этого требовалось разрубить гордиев узел – сингулярность.

Пройдет еще несколько лет, прежде чем Хокинг окончательно поймет, как совершить сей подвиг. А пока что, в октябре 1981 года, после визита в Ватикан, он пытается всмотреться в начало вселенной сквозь призму новой теории, “теории инфляции”.

Отголоски Большого взрыва

В 1960-х все играло на руку сторонникам теории Большого взрыва. В 1964–1965 годах был сделан особенно значимый шаг в изучении истории вселенной, шаг к выбору между двумя конкурировавшими теориями – Большого взрыва и стационарного состояния. То был один из сравнительно редких случаев в науке, когда ценные факты обнаруживаются там, где их никто не искал. История этого открытия превратилась в легенду. В лаборатории Белла в Нью-Джерси была установлена антенна для подсоединения к передающим спутникам “Эхо-1” и “Телестар”. Фоновый шум, улавливаемый антенной, мешал приему сигналов из космоса. Антенну подкрутили, наладили, работавшие с ней ученые постарались сосредоточиться на сигналах, перекрывавших шум. Да, эти звуки раздражали, но большинство сумело от них отрешиться. Однако Арно Пензиас и Роберт Уилсон обратили внимание именно на шум.

Пензиас и Уилсон заметили, что уровень шума остается постоянным, в каком бы направлении они ни разворачивали антенну. Значит, источником не была атмосфера Земли, иначе шум бы возрастал, когда антенна поворачивалась к горизонту, – так давление атмосферы возрастало по сравнению с тем, которое действовало на антенну, повернутую вертикально вверх. Шум исходил либо из-за границ атмосферы, либо от самой антенны. Пензиас и Уилсон подумали: а вдруг виной всему голуби, устроившие на антенне свое гнездо? Но и после того, как гнездо сняли и вычистили голубиный помет, шум не унимался.