Стивен Хокинг. О дружбе и физике

Некоторые люди считали, что Диана охотилась за деньгами Стивена. Грустно, если люди думают, что деньги – единственное, что мог предложить Стивен. Знаю, что у людей были причины так думать, так же как были причины подвергать сомнению искреннюю привязанность Элейн к Стивену. Физическое состояние Стивена не придавало ему чрезмерного обаяния. Но физическое влечение может привести к любви – или, наоборот, может быть результатом любви. Возможно, это и произошло между Дианой и Стивеном. Скептики задавались вопросами: разве можно влюбиться в того, кто не может ни двигаться, ни разговаривать? Какое будущее у такой любви?

Мне кажется, у Дианы со Стивеном была глубокая внутренняя связь, она нашла в нем родственную душу. «Такого выразительного лица, как у него, больше ни у кого не было, – сказала она мне однажды. – Бровь изгибается сюда, рот подергивается туда… Я знаю его так хорошо, что как будто читаю его мысли. Я могла бы написать целую книгу о том, как нужно общаться со Стивеном».

Диана произнесла эти слова, и в ее голосе почувствовалась искренняя теплота. В другой раз она говорила мне, что хотела бы поменяться местами со Стивеном. Хотела бы подарить ему свое здоровье и стать парализованной вместо него. В этот момент я поверил в ее искренность, потому что глаза ее при этих словах наполнились слезами. Может быть, я был остолопом. Может, и Стивен им был, как и те исследователи гравитации, о которых Фейнман отзывался с таким пренебрежением на варшавской конференции несколько десятилетий тому назад. Может, и нужно быть остолопом, чтобы думать о чем-то настолько отстраненном, как происхождение Вселенной, или связать свою жизнь с неустроенной женщиной, которая целиком посвящает себя вам.

⁂

Вернувшись после обеда в кабинет Стивена, мы продолжили работу, но она продвигалась медленно. Стивен делал многочисленные мелкие исправления то тут, то там – нудный и кропотливый труд. Некоторые изменения касались графического оформления. Для художественного оформления книги я привлек к участию Питера Боллинджера, специалиста по компьютерной графике в футуристическом стиле. Мы оба со Стивеном считали, что он проделал великолепную работу. Но теперь Стивен просил изменить некоторые цвета и по-другому сформулировать подписи под некоторыми рисунками.

По-моему мнению, эти последние исправления не так уж сильно улучшали книгу. Но и вреда они не наносили. Они просто кое-что меняли. Против большей части исправлений я не возражал. С другой стороны, я беспокоился о том, что мы приближаемся к финишу по «асимптотической» кривой. Этот математический термин означает, что вы все ближе и ближе подходите к чему-то, но никогда не достигнете этого, по крайней мере, за ограниченный промежуток времени. Если каждую секунду вы проходите половину расстояния до финишной черты, то вы приближаетесь к ней асимптотически. Прекрасно, если вы находитесь в мире математики. В деловом мире все обстоит гораздо хуже.

Книга, конечно, была не совершенна. Она была отражением наших мыслей и идей, о многом, изложенном в ней, можно было поспорить. В частности, трудно было не согласиться с тем, что мы писали о теории, которая была еще в разработке. То есть оставались такие теоретические аспекты, которые даже для Стивена еще были не ясны. Однажды я приехал в Калифорнийский университет в Санта-Барбаре, чтобы уточнить несколько вопросов с Джимом Хартлом, который часто сотрудничал со Стивеном, он присоединился к Стивену в его работе над космологией «сверху вниз». Он провел специально для меня мини-семинар о тех аспектах их совместной со Стивеном работы, которые меня интересовали. Затем я написал об этом в своей статье. В мой следующий приезд в Кембридж Стивен сказал мне, что написанное мной неправильно. Я был уверен, что правильно понял лекцию Джима, и поэтому настаивал на своем. Когда я начал приводить Стивену мои доводы, он скривился и напечатал следующее предложение: «Джим рассказал вам то, о чем мы думали в то время. С тех пор мы поняли, что ошибались».

Ланч взбодрил Стивена, и мы продолжали вносить исправления весь день, прерываясь только на чай, прием витаминов и бананового пюре, а также на походы Стивена «на кушетку». Вот уже семнадцать часов. Я сказал об этом Стивену – он поморщился. Он не хотел это обсуждать. Восемнадцать часов минуло, затем девятнадцать часов. Мы работали медленно, методично, шаг за шагом – точно так же, как последние четыре года, как будто этот день и этот последний час ничего особенного собой не представляли.

В 19: 45 я встал и направился в кабинет Юдифи. Кажется, она работала над финансовой документацией для Стивена. Финансы были в ее компетенции. Она даже помогала Стивену вести переговоры по контрактам и управлять инвестициями. Я это знаю, потому что иногда она советовалась со мной.