Стивен Хокинг. Жизнь среди звезд

Тем временем работа над черными дырами шла у Хокинга полным ходом. В декабре 1965 года его пригласили выступить с докладом на конференции по теории относительности в Майами. В колледже у Джейн были рождественские каникулы, и хотя летом ей предстояли выпускные экзамены и нужно было готовиться, она решила поехать с мужем в Америку.

Ко времени поездки в Майами речь у Стивена заметно ухудшилась, он сильно шепелявил и опасался, что слушатели его не поймут. К счастью, его друг Джордж Эллис как раз поехал на год в Техасский университет в Остине и тоже собирался в Майами на конференцию. После жаркого спора в гостиничном номере было решено, что Эллис прочитает доклад от имени Хокинга. Доклад имел шумный успех, и хотя, фигурально выражаясь, на докторском дипломе Хокинга еще чернила не обсохли, его работы по сингулярности с энтузиазмом приняли собравшиеся в Майами выдающиеся ученые со всего мира.

Хокинги остановились в отеле «Фонтенбло», где недавно снимали фильм про Джеймса Бонда «Голдфингер». Это был огромный отель со своим пляжем. В свободный от докладов день Джордж Эллис с женой провели со Стивеном и Джейн прекрасный день на море. Около шести, когда великолепный красный диск солнца уже клонился к горизонту, они решили вернуться в отель на ужин и обнаружили, что ворота на пляж заперты. После кратких поисков выхода оказалось, что попасть в отель можно только через открытое окно кухни сбоку здания. Но как же Стивену пролезть в окно и попасть в номер, если он и ходит-то только, опираясь на трости?

Друзья влезли в окно и уже затаскивали туда Стивена, когда заметили, что на них внимательно смотрят уборщицы-испанки, не слишком довольные, что какая-то странная компания забралась к ним в кухню – мало того, еще и волочет за собой чье-то безжизненное тело. Никогда еще Хокинги и Эллисы так не радовались тому, что Джейн знает несколько языков. Как только она поняла, на каком языке говорят уборщицы, то сразу обратилась к ним на безупречном испанском и быстро объяснила, что и как. Уборщицы тут же прониклись к ним сочувствием, помогли Стивену пробраться в кухню и даже проводили злополучную четверку в номера.

Джордж Эллис пригласил Хокингов ненадолго погостить в Техас. Джейн нужно было вернуться в Лондон только в январе, поэтому они согласились. В Техасе они пробыли неделю – гуляли и отдыхали после тяжелого для обоих триместра. Вчетвером они катались на машине Эллисов по великолепным техасским ландшафтам с их первобытной красотой, пили холодное пиво в барах в пустынях, любовались витринами дорогих магазинов в Остине.

Но потом пришлось возвращаться в Кембридж и снова сталкиваться с суровой реальностью. Джейн почти сразу вернулась в Лондон, и началась старая система приездов по выходным.

За первый год замужества Джейн твердо встала на ноги. Она продолжила учебу и летом 1966 года получила диплом бакалавра. За это время она еще и перепечатала диссертацию Стивена. До этого ей по-прежнему приходилось ездить на выходные и праздники из Лондона в Кембридж, зато потом она смогла наконец поселиться с мужем в их доме на Литтл-Сент-Мэри-лейн.

Состояние Стивена тем временем ухудшалось. Природа его болезни такова, что во многих случаях она прогрессирует нерегулярными рывками. За периодом еле заметных перемен, который может длиться несколько лет, следует резкое ухудшение, а затем снова период относительной стабильности. После первого обострения и постановки диагноза симптомы у Стивена некоторое время не менялись, но за вторую половину 1960-х произошел настоящий обвал. Хокинг ходил уже с костылями, а не с двумя тростями. Его отец разочаровался во врачах, которые наблюдали Стивена, и решил взять лечение в свои руки. Он подробно изучил литературу по боковому амиотрофическому склерозу и прописал Стивену курс стероидов и витаминов, которые тот принимал до самой смерти отца в 1986 году.

Стивену становилось все труднее подниматься и спускаться по винтовой лестнице, которая вела в их спальню на втором этаже на Литтл-Сент-Мэри-лейн. Друзья, приходившие в гости по вечерам, замечали, насколько усугубилась болезнь у Стивена, когда видели, как он пробирается через гостиную и по лестнице, когда пора ложиться спать. Кто-то из знакомых вспоминал, что с ужасом наблюдал, как у Хокинга уходит четверть часа на то, чтобы добраться до двери спальни. Он не разрешал помогать себе и злился, когда с ним вели себя по-особому, не так, как с нормальным здоровым человеком. Джейн и их друзья уважали его точку зрения, но иногда это не могло не вызвать досады. Решительность и целеустремленность Хокинга было легко перепутать с заносчивостью и вредностью. Писатель Джон Бослау отмечал, что «в жизни не видел такого сложного человека, как Хокинг».[27] А Джейн вспоминает: «Кто-то называл это целеустремленностью, кто-то – упрямством. Сама я говорила и так, и этак. Наверное, это и держит его на плаву».[28]