Стивен Кинг: печально-удушающий феномен молящихся мальчиков

Первая жертва Зла, как правило, — любопытный. Затем оно выползает на волю и начинает вербовать себе сторонников. Зло само по себе может очень немногое. Ему нужны щупальца в этом городке, агенты. И они, разумеется, с готовностью вербуются. Как правило, это в первую очередь именно те, кого принято считать приличными, добропорядочными людьми. Именно у них Зло обнаруживает необходимые для себя пороки: зависть, ханжество, жадность — далее по списку. И они покупаются, все эти члены магистрата, домохозяйки, налогоплательщики, коммивояжеры, владельцы магазинов. Любая из милых покупательниц в супермаркете почитывает книжки типа «Мизери» — и, следовательно, потенциально опасна. Ибо воскресни Зло, позови ее надлежащим образом — и она встанет под его знамена. (Отсутствие привычки думать, отсутствие умения сильно, ярко чувствовать: все притуплено анальгином — если заболело, воспитанием — если хочется вдруг встать и сказать, страхом — если нужно совершить поступок, не задумываясь о последствиях).

В более ранних произведениях Кинга — «Вампирах», «Керри», «Тумане», «Мертвой зоне» — совершенно однозначно отношение писателя к баптистам, самой распространенной протестантской секте в Новой Англии. Главный герой тоже часто формально является баптистом (родители — баптисты), но лично ему это никогда не служило опорой. Зато обыватели-баптисты показаны как люди узколобые, фанатичные, прямо-таки вцепившиеся в «добродетель», как они это понимают, всегда готовые ненавидеть. Эти исступленные ханжи — отличный питательный бульончик для Зла.

Кто же, в таком случае, выходит на бой со Злом? Как правило, это молодой человек, интеллигентный, мягкий, с открытым умом — готовый поверить в любое чудо, доброе или злое, готовый встать и сказать, готовый совершить поступок. Чаще всего — учитель, писатель или врач. (В советских произведениях эту нишу обычно заполняет неравнодушный журналист или учитель литературы, кстати, во многом схожий с кинговскими учителями). Второй борец — ребенок или старик, существо, еще не отравленное социумом или уже свободное от него. Иногда это вообще асоциальная личность (писатель-пьяница в «Томминокерах» или священник-пьяница в «Вампирах Салема»).

Что в них главное? Это люди, свободные от предрассудков. Вообще — свободные. Они полны слабостей и недостатков, но Злу почти не остается места в их душах. Они не обыватели, не «мещане», как называлось это в советские времена.

Любопытно, что в тех случаях, когда требуется противопоставить нечто равное сатанинским силам, персонажи Кинга ищут именно католика. Пусть отец Каллаган пьяница и во многих отношениях человек недостойный — он, как всякий настоящий священник, обладает благодатью.

Любопытны размышления Каллагана о природе Зла. Частицу Мирового Зла он видит в безответственной матери, которая зачем-то родила от первого встречного — и теперь не любит своего ребенка. В толстухе, которая постоянно жует какие-то сладости. В братьях, которые ненавидят друг друга. В учителе, который домогается ученицы. В мелочах, крошечных росточках зла, рассеянных повсюду. Они такие маленькие, что их не выполоть. От этого священник-ирландец приходит в отчаяние — и пьет…

Мне представляется, что именно этот, абсолютно верный взгляд на Зло и его природу, и помогает персонажам Кинга побеждать, а самому Кингу — создавать убедительные произведения на эту сложнейшую тему.

Но затем в творчестве Стивена Кинга наступает странный перелом. Даже не верится, что новой идеологией проникся тот самый писатель, который так трезво смотрел на природу Зла и на баптизм со всеми его специфическими «выхлопами», для Зла абсолютно безопасными (например, образ матери Джонни в «Мертвой зоне», показанный с пониманием, сочувствием — и все-таки с ужасом).

Как-то раз мне попалось в руки сочинение какого-то баптистского пастыря, который счел долгом облечь свои представления о вере и «невидимой брани» в «художественную» форму. Это был роман. Я не помню ни имени автора, ни названия книги (что-то вроде «Адская война» или «Война ангелов»). Однако кое-что из содержания застряло в моем потрясенном сознании.

Ангелы и бесы вызвали друг друга на матч, нечто вроде товарищеской встречи в предвкушении решающих битв на кубок Армагеддона. Полем избрали городок, вроде тех, что любит и умеет описывать Кинг. И началось! С одной стороны — команда добродетельных прихожан добродетельного пастора, а с другой — всякие мотоциклисты, панки и прочая шпана. Помню сильный эпизод: бесы испортили в машине пасторши мотор и натравили на нее банду развязной молодежи. Мэри в ужасе пытается завести машину. А гады — лезут… Тем временем ангел лихорадочно чинит машину, попутно отбиваясь от бесов (они мешают). Молодежь вот-вот начнет лапать добродетельную Мэри за всякие места. Но вот работа ангела закончена, что-то там завинчено, и он телепатически внушает пасторше: «Мэри, надейся на Господа — включи зажигание». Мэри включает и, победоносно давя молодежь, уезжает. Один — ноль в пользу ангела.

В том же духе вся книга.