Сто боев - сто побед

Супервайзер утренним оленем проскакал в закоулок, где Моня изволил почивать на пластиковом стуле. Шварц, несмотря на контузии, на шум среагировал мгновенно и адекватно. Выскочивший из-за угла супервайзер едва в штаны не наложил при виде огромного пистолета.

– Ты?.. – спросил Шварц.

– Я!.. – выдохнул супервайзер. – Пора! Съемку начинаем!

Шварц оглянулся и громко сказал, пряча за пояс пистолет:

– Съемку начинают!

– Я не глухой, – хмуро проговорил Моня.

Встав со стула, он одернул на заднице сари и двинулся на свое рабочее место. В сопровождении Шварца и супервайзера Моня прошел на съемочную площадку. У прозрачной лестницы его уже поджидал режиссер с помрежкой.

– Вы текст помните? – осведомился Карапет Израилевич. – Или на всякий случай будем суфлировать?

– На фига? – удивился Моня. – Это ж мой текст, канонический…

– Ну тогда все! – удовлетворенно кивнул режиссер.

Он отправился за стол с компьютером, помощник звукооператора тем временем на пробу произнес несколько слов в микрофон. Ввиду специфики съемки, команды транслировались не через динамик, а по рациям.

– Все слышали? – спросил звукооператор.

Связь оказалась в порядке, и помощник звукооператора протянул гарнитуру режиссеру. Тот нацепил ее, поправил микрофон и проговорил:

– Приготовились…

Моня взобрался на нижнюю ступеньку прозрачной лестницы. Когда он повернулся, оператор вдруг сказал:

– Стоп! Пока не начинаем! У Мони грим на лбу поплыл…

Карапет Израилевич быстро оглянулся:

– Инна!

Помрежка тут же повернулась и крикнула:

– Лиза! На площадку! Грим надо поправить!

– Она того… – сказал Моня. – На берег сошла, в общем!

Карапет Израилевич быстро переглянулся с оператором.

– Так нельзя снимать! – категорично сказал тот.

Режиссер мученически вздохнул и воткнул в свою пышную кудрявую шевелюру пятерню. Помрежка быстро повернулась в другую сторону:

– Гример на площадку!

Штатным гримером, ввиду практически полного отсутствия на съемке работы, была совсем молоденькая девчушка. Она быстро выскочила из-за декораций и помчалась к исполнителю роли учителя Степана Анатольевича. Сегодня на площадке это был единственный ее клиент.

Карапет Израилевич раздраженно крикнул:

– Аня! То есть Женя!

– Жанна! – быстро проговорила за его спиной помрежка. – Грим у Мони надо поправить!

Жанна резко затормозила и испуганно посмотрела на Моню. На ее лице возникло такое выражение, как будто ей приказали войти в клетку с тигром. Однако великий и ужасный Моня выглядел вполне миролюбиво. Гример, сглотнув, сделала к прозрачной лестнице робкий шажок.

– Маня! То есть Валя! – нетерпеливо вскрикнул Карапет Израилевич.

– Жанна! – быстро перевела за его спиной помрежка. – Грим у Мони надо поправить быстро!

Жанна, она же Аня, Женя, Маня и Валя, героически подошла к Моне и дрожащими руками вынула свой шанцевый инструмент в виде кисточки. Оператор подсказал:

– На лбу!

Жанна щедрыми мазками начала пудрить Моню. Не жалея материала, так что лицо гримируемого даже заволокло дымкой. Моня наморщился, а потом вдруг громогласно чихнул. Жанна испуганно отшатнулась от него. Моня, ухватившись рукой за нос, чихнул еще дважды. Оператор моргнул в камеру и сказал:

– Нос тоже поплыл! Теперь лицо полностью надо поправлять!

Тут Жанна испуганно посмотрела на помрежку и сказала дрожащим голосом:

– Тут другой грим! У меня такого нет!

– Черт знает что! – рявкнул Карапет Израилевич. – Инна! Нам что, съемку теперь отменять?

Здесь режиссер запустил в свою кудрявую шевелюру сразу обе руки и сделал такое движение, словно собирался себя скальпировать.

– Я вас отменю! – беззлобно сказал Моня. – Все проплачено! Шварц, в темпе звони Лизке! А ты дай салфетку, синеглазая…

111

На сцене босоногие мальчики-девочки пели-танцевали. Алена мелькала в толпе, то и дело пытаясь дозвониться до Кащеева. Кащеев же наблюдал за Лизой, пробиравшейся куда-то в толпе. Та была примерно напротиы середины сцены, когда у нее зазвонил мобильный.

– Да! – услышал в наушнике Кащеев. – Чего?.. Грим у Мони? Ой, блин! Щас!

Отключив телефон, Лиза резко развернулась и ломанулась обратно через толпу. Губы Кащеева искривились в нервной ухмылке. Его план пока работал.

Ни о чем не догадывающаяся Лиза была шахидкой Кащеева. И она торопливо несла через толпу Монину смерть…

Но Лиза была дурой. А охрана Мони состояла из профессионалов. Поэтому Кащеев нервно переступил с ноги на ногу на парапете. Однако не только профессионализм охранников был против него. Кащеев отлично знал, что самые тщательно спланированные оперативные комбинации, как правило, губят совершенно нелепые случайности.

Поэтому Кащееву оставалось только надеялся, что сегодня все наконец-то сложится как надо, без накладок…

112

Знакомая Лизы, некоторое время пооглядывавшись, снова вытащила мобильный и позвонила. Логинов держался поблизости, однако абонент опять не ответил. Девушка снова оглянулась. Ее лицо выражало уже тревогу…

В этот момент у Логинова в кармане ожил телефон.

– Да! – быстро ответил Плотникову Виктор.

– Лизе кто-то позвонил, и она ломанулась обратно! Ты в курсе?

– Нет! – выдохнул Логинов.

– Что делаем?