Сто боев - сто побед

Огромный Монин дом казался абсолютно безлюдным. Несколько часов назад, еще до наступления сумерек, кортеж из четырех джипов с помпой умчался в Евпаторию, где в рамках турне назавтра была запланирована встреча Мони с народом. В джипах уехала практически вся охрана. Сторожить усадьбу осталось всего три человека. Один торчал в будке КПП у ворот, второй засел на крыше дома, третий патрулировал территорию. Их присутствие было абсолютно незаметным.

Большая кнопка лифта в пустынном фойе первого этажа зажглась желтой стрелкой. Трехстворчатая дверь бесшумно распахнулась. Первым из лифта с двумя здоровенными чемоданами вышел Шварц, за ним показался Моня. Шварц был в своей обычной демисезонной адидасовской футболке и джинсах. Моня на Тибет вырядился как недостреленный афроамериканский репер. Его лысину прикрывала стильная уркаганская кепка от Армани, в руках Моня держал черную трость с серебряным набалдашником в виде тонкой собачьей морды, на голое тело была надета блестящая болоньевая куртка с пышным меховым воротником от Дольче энд Габбано. За Моней, хлюпая носом, вынырнула Лиза с батистовым платочком.

– Ой, Монечка! На кого ж ты нас покидаешь… – запричитала было она, но Моня резко повернулся и рявкнул:

– Да не вой ты, как корова! И так, блин, тошно!

Лизка испуганно подалась назад, прижав платочек к распухшему носу. Моня двинулся за Шварцем. По дороге он окинул прощальным взглядом фойе и в приливе ностальгических чувств вдруг сказал:

– Шварц, подожди!

– Чего, Монь?.. – оглянулся дошедший до двери гигант.

– Поставь чемоданы! Присядем на дорожку!

158

– Стру-у-н-ко! Нали-во! До караульного прымищення кроком руш! – донеслось из-за угла.

Берцы гулко затопали по плацу. Дежурный офицер поднялся на крыльцо и нырнул в дверь штаба. Вскоре изнутри донесся его недовольный голос:

– Пэтрэнко, трясця твойий матэри! Ты дэ?

Кащеев переступил через труп Петренко и метнулся к крыльцу.

– Пэтрэнко! – услышал он, нырнув в коридор. – Дэ тэбэ чорты носять?

– Та тут я, чого вы крычыте? – обозвался Кащеев и с ходу заскочил в дежурку.

Здоровяк в майорских погонах без просветов на миг растерялся. Кащеев был одет в форму национального гвардейца. Маска «ночь» и !АКСУ! тоже были уставными. И только нештатный глушитель на автомате портил впечатление.

– Пэтрэнко… – проговорил майор и вдруг попытался выхватить пистолет.

– Стоять! – вскинул «АКСУ» Кащеев.

Майор замер. И перевел взгляд на проем двери за спиной Кащеева. Тот сказал:

– Петренко нескоро придет. Я его за водкой послал… А мы как раз успеем прокатиться.

– Куда… прокатиться? – тупо спросил майор.

– Тут недалеко, – успокоил его Кащеев. – Я просто с пацанами поспорил. Что на танке к кабаку подъеду. На сто штук. Понимаешь?

– Нет… – растерянно проговорил майор.

– Чего тут непонятного? Поможешь, быстро подскочим к кабаку, я свои бабки заберу, загружу тебе на борт пару ящиков конины и все будут живы и здоровы… Ну а не захочешь, я все равно подъеду. Только без тебя. Иначе меня за пацана считать перестанут. Ну так че, майор? Прокатимся?

159

– У-у!.. У-у!.. – проухал где-то на противоположном склоне горы филин.

Логинов, чтобы не замерзнуть, принялся по очереди напрягать мышцы. Он лежал между опор огромной мачты линии электропередач. Она стояла на самой вершине горы, у которой приткнулась Монина усадьба.

С того места, где находился Логинов, усадьба не просматривалась. Она была расположена так хитро, что с горы не просматривалась вообще. Однако Логинов усадьбу наблюдал. Без напряга.

Вчерашней безлунной ночью он забрался на мачту ЛЭП и установил на ней камеру. И теперь Логинов, лежа на земле, принимал изображение с нее на небольшой дисплей. Камера была дорогая, так что Виктор не пропустил бы даже таракана, если бы тот пробежал по подъездной дороге к воротам.

Однако пока что рассматривать в усадьбе и в округе было абсолютно нечего. После отъезда кортежа с Мониным двойником усадьба словно вымерла. Только изредка на территории в кустах мелькал охранник. Да периодически смещался к другому краю крыши второй. На подступах же абсолютно ничего не происходило.

Замерзший Логинов все отчетливее понимал, что изуродовался зря. Он оборудовал укрытие, которое было невозможно обнаружить, даже наступив на него. И рисковал жизнью на верхотуре, у проводов с напряжением в три тысячи вольт.

И все потому, что Логинов решил, будто Кащеев каким-то образом пронюхает об отлете Мони в Тибет. И обязательно придет рассчитаться с оставшимся практически без охраны Моней. Именно в усадьбу, потому что, как и на чем Моня отправится в аэропорт, предугадать было невозможно. Даже Плотников, обладая целой сетью агентов и доверенных лиц, выведать этого не смог. И предположил, что Моня воспользуется каким-нибудь частным вертолетом…

160

– Ну все! Подъем… – вздохнул Моня.

Шварц мгновенно подорвался и легко, словно пушинку, подхватил чемодан, на котором сидел. Моня, опершийся подбородком о трость, уныло покосился на Лизу, сидевшую рядом. Та восприняла его взгляд как карт-бланш и, припав к Мониному боку, завыла во весь голос:

– Ой, Монечка-а!