Сто часов счастья

Она поднялась и направилась на выход. Василий последовал за ней.

Голова кружилась, ноги подкашивались, но Лида старалась не показать, что опьянела.

Накинув на себя в коридоре чью-то куртку и шапку, вышла, не глядя на Василия.

Мартовский вечер, тихий и теплый, мало напоминал Масленицу, да и снега вокруг почти не было, так, кое-где, по закоулкам. Луна тусклым фонарем освещала серый пейзаж, и под её мутным светом деревья, приобретая причудливые формы, казались таинственными. А может, ей это только показалось? И всё было как обычно, а выпитое вино и красивый парень создавали иллюзию таинственности? Они стояли у ворот на совершенно пустынной улице. Легкий морозец освежал захмелевшую голову.

– Пойдем, погуляем! – Василий поправил воротник на куртке. – Чего стоять, мерзнуть! Я за пять дней так и не прогулялся по улицам города, все по хатам, да по хатам. То у бабушки, то у тетки, то с друзьями. Пойдем?

– Поздно уже, да и спать хочется, устала, как собака, – прикрыла зевок рукой Лида

– Ладно тебе, отоспишься ещё. У тебя ж завтра выходной. – Он потянул её за рукав.– Когда придется погулять с красивой девушкой. Еще целых четыре месяца торчать в казарме.

Лида с сожалением посмотрела на него.

– Ну, если тебе так хочется, – неуверенно протянула она. – Только чуть-чуть, хорошо?

Василий согласно закивал головой.

–Тогда нужно переодеться, не могу ж я в таком виде гулять?

– Вполне чудесный вид, – не согласился он с ней,видимо, предчувствуя, что если Лиду отпустить, то ясно, что гулять ее уже не вытащишь.

Лида представила себя со стороны: старая куртка, в которой они по очереди с девчонками ходили в лес или на сельхоз работы, идиотская вязаная шапочка… Еще тот видок.

«Ну и черт с ним, – решила она, – мне ж детей с ним не крестить. Нравится, пусть смотрит. Немножко пройдусь, чего не угодить человеку, да и Любке с Генкой мешать не хочется».

Но немножко у них не получилось. Они неторопливо шли пустынными улицами и скоро вышли на окраину города. Говорила в основном Лида, он больше молчал, изредка бросая реплики да поблескивая угольными глазами, кидал на неё пристальный взгляд.

Она шла и пыталась понять: «Куда меня несет? И чего я с ним иду? Я ведь его совсем не знаю?»

Обычно с парнями у Лиды не было проблем, она быстро находила с ними общий язык, с этим было как-то неуютно, напряженно. Что-то мешало ей трепаться и хохотать, как она обычно делала. Его пронизывающий взгляд словно гипнотизировал. Она не могла найти нужных слов, самоуверенность её улетучилась, а с ней и хмель. Когда подошли к мосту через речку, Лида в нерешительности остановилась. С реки тянуло холодом и сыростью. Лёд ещё крепко держался за берега. Небольшими участками чернели подтаявшие полыньи, и было жутковато смотреть в их могильную черноту. Мимо пронесся запоздалый мотоциклист, нарушив густую тишину «выстрелами» выхлопной трубы. «Еще один ненормальный с гулянки возвращается. Ему хорошо, он домой понесся…»

–Пойдем обратно, поздно уже, да и забрались далеко, пора возвращаться, – Лида зябко передёрнула плечами.

Как будто не услышав, Василий предложил:

– Пойдем на ту сторону. Или ты боишься?

В том, что она его боится, признаваться не хотелось.

– А почему я должна тебя бояться? – пожала Лида плечами.

– Я так соскучился по городу, по речке, лесу. Смотри, какая красота вокруг, тишина, никого нет …

«Вот именно, что никого нет, и я тебя начинаю бояться. Может, ты маньяк какой-то, заведёшь в лес, изнасилуешь и убьешь», – промелькнуло в голове.

– Ты замёрзла? Давай я тебя погрею.

– Нет! – почему-то испугалась Лида. – Так немножко продрогла.

– Ну, если не хочешь, ч тоб я тебя согрел, тогда давай побежим и согреемся.

Он потянул её за руку. Лида попыталась упереться, но у неё ничего не вышло. Василий засмеялся, притянул её к себе и подхватил на руки.

– Не хочешь ножками идти, на ручках понесём.

– Уронишь, сумасшедший, отпусти!

Но Василий и не собирался отпускать, а побежал, и ей пришлось обхватить его шею руками, чтобы не упасть.

– О-го-го, го-го! Здравствуй, речка, здравствуй, мост, здравствуй мой любимый город! – закричал он, кружась вместе с Лидой.

«Ну и переходики у него, – оторопела Лида – то молчит, как сыч, то орёт, как сумасшедший».

– Пусти! – она отчаянно замолотила ногами.

Василий, словно не замечая её попыток освободиться, продолжал кружить и смеяться.

– Пусти же, наконец! Ну, хватит! – Лидиному возмущению не было предела.

Шапочка слетела с головы, освободив из плена волосы.

– Ой! Шапочка упала, шапочка! Мы потеряли шапку! Это не моя шапка, а Любкина. Она меня прибьёт!

Василий остановился. То ли ему стало жалко шапочку, то ли просто устал от её сопротивления. Он освободил Лиду, но объятий не разжал. Его глаза с сумасшедшей смешинкой обдали Лиду жаром, руки сомкнулись замком на талии. Она закрыла глаза, сердце бешено заколотилось, закружилась голова.

– Колдун, точно колдун!

– Вот придём на ту сторону моста, – рассмеялся он,– там густой, тёмный лес, и там я тебя съем! Ну, говори – боишься меня, да?!

– Пусти, увидит кто, – вяло попросила Лида.