Сто чистых страниц

Что за чертовщина? Да еще этот нотариус, поедающий меня взглядом! Стараясь не выказать замешательства, я снова утыкаюсь носом в письмо. Пользуясь паузой, перечитываю его, убеждаюсь, что ничего не пропустил, и только тогда старательно разрываю листы на мельчайшие кусочки. Тихим голосом благодарю нотариуса и выхожу из кабинета.

Да уж, я и не представлял, что все так плохо… Дедушка действительно сошел с ума. Бедняга… Считать блокнот волшебным, вот это да!

* * *

Подойдя к дому, я с удивлением замечаю Мика. Он ходит туда-сюда, прижав к уху телефон, а увидев меня, всплескивает руками:

— Ну наконец-то! А я звоню и звоню тебе!

— Я был у нотариуса и забыл включить телефон.

— Иди ко мне, дружище… — Он прижимает меня к себе. — Мне ужасно жаль, что я не смог быть рядом в такой тяжелый момент…

— Ничего страшного, работа — это святое. И потом, десять дней колесить по Болгарии в поисках самых красивых девушек… Думаю, это далось тебе нелегко!

— Опять за старое!

Это наша маленькая игра: я часто напоминаю ему, что мечтаю о такой же работе, как у него. Хотя вообще-то я занимаюсь почти тем же.

Почти.

В прошлом году я уволился и не знал, куда податься. От безысходности я готов был взяться за что угодно, когда однажды утром мне позвонил Мик:

— Привет. Нашел тебе работу!

— Серьезно?

— Конечно! Ты же знаешь, что жена босса неравнодушна ко мне. И когда она рассказала об этой должности, я горячо рекомендовал ей своего друга.

— Подожди, я буду работать в твоей конторе? В том же агентстве, что и ты?

— Именно так.

— Не знаю, нужно это говорить или ты сам знаешь: ты лучший в мире друг!

— Да чего уж там… Хотя мне приятно это слышать. В общем, с понедельника приступаешь. Чао! И кстати, оденься поприличнее!

В тот миг я был на седьмом небе от счастья. Всю жизнь мечтал о работе Мика: мне казалось, нет ничего приятнее, чем заниматься кастингом в модельном агентстве. Будь у меня такая возможность, я бы делал это, не требуя вознаграждения. Когда Мик рассказывал о юных красотках с идеальной внешностью, я пускал слюни и умирал от зависти.

А теперь мне будут платить за это деньги.

Казалось, понедельник никогда не настанет: еще ни разу выходные не тянулись так долго. И вот наконец, аккуратно причесанный, свежевыбритый, одетый в лучший костюм, с искренним энтузиазмом, я вместе с Миком шагнул туда, где меня отныне ждало ежедневное ослепительное счастье.

Но когда открылась дверь, у меня отвисла челюсть.

Дело в том, что первая модель оказалась волосатой. Очень волосатой!

А еще она вошла на четвереньках.

Короче говоря, вместо прекрасной юной девы передо мной стояла собака. Кажется, лабрадор.

Я повернулся к Мику. Тот расхохотался.

— Ладно, работай! — сказал он, не успел я открыть рот — Не буду мешать. Пойду пока в свой кабинет, этажом ниже. У нас там проходит кастинг моделей. Настоящих моделей! Чао, желаю хорошо повеселиться!

Некоторое время я раздумывал, смеяться мне или плакать, но в результате сделал вид, что ничего не произошло, и со всей серьезностью взялся за дело. Мне поручили отсмотреть за день около пятидесяти собак. Сегодняшний «избранник» предназначался для рекламы страхования жизни: пожилой господин гладит собаку, расхваливая достоинства фирмы. Поэтому нас попросили подобрать «не слишком молодого, но и не старого пса, послушного, преданного, внушающего доверие и подходящего для человека в возрасте». Мы остановились на светлом лабрадоре, который первым вошел в комнату.

Надо сказать, потом мы много раз вспоминали этот эпизод и страшно веселились, а Мик до сих пор с удовольствием пересказывает этот случай всем знакомым.

Я обожаю Мика, он мне как брат. Мы познакомились в первом классе и с тех пор не расстаемся. У него тоже итальянские корни, а это сближает. На самом деле его зовут Микаэль, но его так бесило, когда люди говорили «Майкл» с чудовищным американским акцентом, что теперь он представляется как Мик. И обижается, если к нему обращаются иначе.

Я со школы дразню его донжуаном, но это ему тоже не нравится. Он, если можно так выразиться, донжуан поневоле, страдающий из-за своей хулиганской внешности. Мик удивительно красив: жесткие, даже грубоватые черты лица и абсолютно черные глаза. Это привлекает к нему девушек, жаждущих сильных эмоций, хотя сам он спокойный, романтичный, мягкий, предупредительный и, самое главное, влюбляющийся до беспамятства за десять секунд. Конечно, «плохие» девушки постоянно бросали его, а «хорошие» обходили стороной. Когда он влюблялся в скромную, тихую брюнеточку с задней парты, она в страхе убегала, а девочка-панк с красными волосами и булавками в ушах, наоборот, бросалась к нему в объятия. А поскольку он не умел отказывать, приходилось встречаться с ней. Два дня спустя она уходила, обозвав его тряпкой и маменькиным сынком.