Сто дней Наполеона

{76}Вандея - департамент (бывшая провинция Нижнего Пуату) на западе Франции, бывший центром роялистских мятежей на всем протяжении Революции, а также после нее, и ставший символом и нарицательным именем всяческой контрреволюционности - невероятно интересная тема, подаваемая, увы, в большинстве случаев весьма превратно. Мы знаем о Вандее как о политическом оплоте королевской власти, аристократии и католицизма (хотя королевская власть и аристократия - явления разнополюсные, недаром все будущие якобинцы в 1789 году и даже отчасти в эпоху Конституанты требовали усиления власти короля (!) в противовес феодальному произволу местных сюзеренов), однако Вандея - феномен не политический, а, если угодно, ментальный. Собственно говоря, сам этот департамент достаточно четко делился на два региона: Плэн (Plaine, "равнина") и Бокаж (Bocage, "лесная местность"); первый из них представлял собой средоточие городской культуры и мало чем выделялся из общего фона французской социальной жизни, а вот второй - сельский - стал колыбелью особой, традиционно-деревенской, субкультуры, основанной на средневековых ценностях почитания земли, священности предания и иерархии. Мир Бокажа был замкнутым сельским общинным микрокосмом, где была хорошо знакома лишь местная традиция, где абсолютно преобладала устная культура, где основной формой экономических взаимоотношений была метерия (испольщина) и где даже говорили исключительно на местном диалекте (патуа). Разумеется, вмешательство чужаков с их, мягко говоря, странными идеями о каком-то там равенстве, об уничтожении монархического правления, об упразднении Бога в пользу разума (да, кстати, отвлекаясь от темы, и не разума вовсе, а плоского одномерного рассудка) и о прочих нелепицах было воспринято как просто-напросто оскорбление. Тем более что оскорбление это было не только нравственно-духовного, но и в не меньшей степени приземленно-материального свойства: по подсчетам Марселя Фоше, революционные налоги отбирали у вандейских крестьян в пользу государства 41,4% их доходов. Естественно, крестьяне восстали. А то, что сражались они, возглавляемые в основном дворянами, под знаменем Бога и короля, говорило не об их интеллектуальных и политических воззрениях (узнав о существовании у себя таковых, они бы немало удивились), но об их желании сохранить тот освященный духом старины привычный мир, который был им единственно дорог. По справедливому замечанию американского историка Чарльза Тилли, "сегменты западнофранцузского общества, поддерживавшие Революцию, были сегментами, сильно охваченными процессом урбанизации; секторы же, сопротивлявшиеся ей, были лишь слегка этим процессом затронуты" (Tilly Ch. The Vendee: A sociological analysis of the counter-revolution of 1793. Cambridge; Mass., 1964. P. 12); тот же автор делает в конце своей книги блестяще парадоксальный вывод: "...борьба города и деревни была сутью всей контрреволюции" (Ibid. P. 340). Французский историк Жан Юге в талантливой работе "Сердце из красной ткани: Франция и Вандея 1793 г., миф и история" даже называет Вандею особым "способом существования" (Huguet J. Un coeur d'etoffe rouge: France et Vendee, le mythe et l'histoire. Paris, 1985. P. 65). Поэтому, подытоживая нашу маленькую интерлюдию, о Вандее и ей подобных регионах на юге и западе Франции (Бретань, Прованс, долина Роны, Лангедок) можно высказаться так, что здесь "традиционная цивилизация восставала против цивилизации новой, чужой, сатанинской, почти святотатственной" (Goubert P. L'Ancien Regime. T. 2. Les pouvoirs. Paris, 1973. P. 83-84). См. об этом также превосходные фундаментальные труды Поля Буа и Марселя Фоше: Bois P. Les paysans de l'Ouest: Des structures economiques et sociales aux options politiques depuis l'epoque revolutionnaire dans la Sarthe. Le Mans, 1960; Faucheux M. L'insurrection vendeenne de 1793: Aspects economiques et sociaux. Paris, 1964; а также: Мягкова Е. М. Политический радикализм и народный протест (сельская Вандея во Французской революции конца XVIII в. ) // Человек в истории: Homo politicus. Тамбов, 2000. С. 103-114.

{77}Это было явно не первое сожаление по аналогичному поводу. Когда Флери де Шабулон, назначенный тайно наблюдать за Фуше, разоблачил какие-то секретные махинации между ним и Меттернихом, Наполеон вызвал к себе Фуше и патетически воскликнул: "Вы изменник, Фуше! Мне бы следовало приказать вас повесить!" Фуше, изогнувшись в поклоне, покорно возразил: "Я не разделяю этого мнения Вашего Величества".

{78}Форейтор - верховой, сидящий на одной из передних лошадей, запряженных цугом.