Сто дней Наполеона

В тот же самый день Мишель Ней, князь Московский, вернулся в Париж, выполнив задачу, поставленную перед ним Наполеоном три недели назад. Вскоре он понял из слухов, бродивших по столице, что его хвастливое обещание, данное Людовику в то время, когда он уезжал на борьбу с Наполеоном, не только не было забыто, но и стало самым популярным анекдотом. Хотя многие из бонапартистов сами были перебежчиками, все они изображали презрение к нему за ту роль, которую он сыграл. Ней не смог ни придержать язык, ни удержаться от рисовки. Чтобы, без сомнения, развлечь кого-то, в Дижоне, на пути к Парижу, он сказал: "Я поздравлял себя с тем, что заставил императора отречься, и вот я снова здесь, чтобы ему служить!" Ничто не могло быть более опасным во времена политической нестабильности, при случае он стал бы очень подходящим кандидатом на роль козла отпущения. Наполеон сам слышал о неблагоразумном поведении Нея и приветствовал его весьма сухо. Расстроенный, Ней вернулся в свое поместье, и о нем ничего не было слышно в течение нескольких недель. Если бы только он там и оставался!..

Наполеон переменил место постоянной резиденции с дворца Тюильри на Елисейские поля. Поскольку Мария Луиза и его сын не вернулись, нормальная жизнь двора была невозможна, и он приберег большой дворец до лучших дней, используя его только для приемов и церковных служб, которые в то время пунктуально посещал. Помимо подготовки армии, он был занят укреплением Парижа и снабжением крепостей на границе.

Генералу Груши было присвоено звание маршала за его труды по подавлению оппозиции герцога Ангулемского на юге. Из недавно произведенных маршалов очень немногие, если вообще кто-либо, верил в Наполеона. Бертье, глава его штаба во всех успешных кампаниях, последовал за Людовиком XVIII в изгнание. Макдональд, Сен-Сир и Массена были в отставке. Другие служили ему с трудом, осознавая риск, которому подвергались. В целом можно было сказать, что офицеры высшего звена были меньше всех рады возрождению империи. Наполеон доверял более всего тем офицерам, которые держались поближе к шеренгам и колоннам солдат. Он уволил многих высших офицеров и закрыл доступ на службу для бывших эмигрантов.

Среди генералов, которых он избрал для руководства своими разношерстными военными частями, было несколько способных людей. Генерал д'Эрлон дрался в Йене и Фридланде{72}, а Сульт и Массена прекрасно служили в Испании{73}; генерал Рейль был ветераном Итальянской кампании{74}, командовал дивизионом гвардии при Ваграме{75}, а в конце 1812-го был главнокомандующим армии Португалии; генерал Жерар, один из героев Русской кампании, командовал военными корпусами во время сражений во Франции; Вандамм, Рапп и Лобау были в равной степени опытными и отважными полководцами. Всё же, будучи преданными и надежными, они менее оптимистично смотрели на исход данной войны, чем офицеры низших чинов; они были лучше знакомы с политической ситуацией в Европе и принадлежали к узкому кругу людей, знающих о способности Наполеона совершать чудовищные ошибки.

Солдаты запаса постепенно присоединялись к своим полкам. Реакция на мобилизацию Национальной гвардии была разной в различных регионах. По крайней мере, половина людей страны уходила в армию по доброй воле, часто покупая собственное оружие и форму. Однако в некоторых районах эта мера вызвала крайнее недовольство, и многие пытались избежать службы. В Бретани и Вандее{76}, где роялисты грозили вновь подняться, сочли за благо вообще никого не призывать.