Сто дней Наполеона

Срочно сообщите императору Вашу диспозицию и обстановку на линии фронта".

В этой знаменитой кампании рассылка срочных сообщений производилась обеими сторонами со скоростью улитки. Новость об атаке французов на Тюэн была выслана в Брюссель в 4 утра накануне, но прибыла только в 3 часа дня, одолев, таким образом, тридцать пять миль за одиннадцать часов; записка же Наполеона из Флёрюса шла до маршала Нея в Катр-Бра два часа. Записка была продублирована, и ни одному из курьеров не нужно было скакать верхом больше десяти миль. При такой скорости Наполеон не получил запрашиваемые сведения до 6 вечера.

Записка показывает, что в 2 часа дня Наполеон еще не сознавал, какие огромные силы находятся перед ним, поскольку говорил только о группе войск противника. Однако, когда Блюхер окончательно расставил свои подразделения, стали отчасти видны 2-й и 3-й прусские корпуса. Теперь Наполеон видел, что перед ним стояла целая армия, а не только корпус Цитена. Он счел такую расстановку непростительной глупостью со стороны Блюхера и проблеском удачи для себя. "Исход войны может стать ясным через три часа", - сказал он Жерару. - Если Ней выполнит мои приказы, ни одна прусская пушка отсюда не уйдет".

Однако, послав треть своей армии в Катр-Бра, Наполеон фактически предоставил пруссакам численное преимущество, и его положение могло оказаться очень опасным, если бы Бюлов по ошибке не отвел свои подразделения так далеко. Блюхер имел в наличии 87 352 солдат и 224 орудия; силы Наполеона состояли из 78 252 солдат и 242 орудий, и это включая 6-й корпус Лобау, который не использовался. Похоже, Наполеон думал, что левое крыло его армии все еще может быть им использовано, в то время как, послав его во вторую - не связанную с первой - атаку, он на некоторое время его потерял бы, так как нельзя было предвидеть, как там будут развиваться события, и не было никакой уверенности в том, что Ней сможет выполнить все его указания. Основная ошибка Наполеона состояла в его отношении к Веллингтону, столь пренебрежительном, что он даже не хотел допустить мысль о том, что герцог может его как-либо серьезно побеспокоить.

Вокруг Линьи многие тысячи людей долго и терпеливо томились ожиданием в летнюю жару, которая час от часу становилась все невыносимей. Сообщается, что они молчали, и легко поверить, что нарастающий ужас положения заставил замолчать обе стороны. Ни один лист не колыхался. Местность окутывала тяжелая тишина, нарушаемая лишь далекими приглушенными пушечными выстрелами в Катр-Бра. Между полем битвы и Линьи находилась возвышенность, поэтому звуки не были громкими; в интервалах между выстрелами нависало напряженное безмолвие.

Церковные колокола пробили три, их полновесные ноты звенели и разносились над золотыми полями. Как только звуки стихли, началась битва при Линьи. Императорская гвардия произвела три размеренных выстрела из пушек, потому что в те времена европейцы еще придерживались традиции начинать сражения тремя выстрелами, подобно театральным представлениям.

По этому сигналу Вандамм атаковал Сент-Аман. Слева от него была дивизия Жирара в Ваньеле, лицом к Лё-Амю-де-Сент-Аман; справа - корпус Жерара лицом к Линьи, готовый к нападению. Груши со своей кавалерией и дивизией пехоты из корпуса Жерара стоял лицом к левому крылу прусской армии, ближе к Сомбреффу.

Генерал Лефоль повел свою пехотную дивизию вперед от корпуса Вандамма; солдаты маршировали под звуки военного оркестра, впереди которого шли стрелки. У них не было ни прикрытия, ни хорошей тропы, и их продвижение сквозь колосья высотой четыре-пять футов было ужасно медленным. Батареи пруссаков вскоре заглушили военную музыку, и на землю упали убитые и раненые. Пруссаки стреляли из окон домов Сент-Амана, из-за стен и изгородей, с кладбища и из самой церкви, французы приближалсиь и падали, как подкошенные. Подгоняемая страхом и звериным стремлением уничтожить гнездо врага, французская пехота преодолела сопротивление густого цветущего урожая и поспешила вперед, отчаянно пытаясь добраться до деревни и уйти с открытого поля, где они были такой легкой мишенью.