Сто дней во власти безумия. Руандийский геноцид 1994 г.

В Кигали РПА в течение мая также добилась больших успехов. Уже 5 мая интенсивный орудийный обстрел вынудил власти закрыть международный аэропорт. 11 мая РПА начала наступление на лагерь парашютистов Каномбе, который защищали три батальона правительственных войск. Как сообщал Бо-Бо Генеральному секретарю ООН Кофи Аннану 16 мая, основными районами боевых действий в столице стали Реберо и Каномбе. 16 мая повстанцы перерезали дорогу Кигали – Гитарама. К 20 мая они уже контролировали южные кварталы и пригороды Гикондо, Ньянза и Кичукиро, т. е. большую часть столицы, и полностью окружили квартал Каномбе. 20 мая РПА предприняла решающее наступление на аэропорт и лагерь Каномбе, которые пали 22 мая[973]. 23–24 мая повстанцы заняли президентский дворец. К концу мая РПА установила контроль над северными, восточными и южными пригородами Кигали.

2 июня южная (бывшая восточная) группировка РПА вплотную подошла к Гитараме, однако не стала штурмовать город, а повернула на юг, и в тот же день 157-й батальон захватил церковную столицу Руанды Кабгайи на шоссе Гитарама – Бутаре. Пытаясь восстановить контроль над дорогой Кигали – Гитарама и не допустить захвата Гитарамы, ВСР предприняли 6 июня контрнаступление в районе Кабгайи с участием сил гражданской самообороны и милиции, которое почти сразу захлебнулось и привело к большим потерям, особенно среди нерегулярных частей. 10 июня фиаско потерпела и попытка вернуть Ньянзу – это был фактический конец сил гражданской самообороны. Под давлением РПА правительственные войска 12 июня очистили Гитараму, которую на следующий день заняли солдаты 157-го батальона. 17 июля Огюстэн Бизимунгу оценил военную ситуацию как безнадежную и признался в частном разговоре, что война проиграна: «Правительство потерпело поражение. Они [ВСР] могли бы еще какое-то время удерживать свои позиции, но их боеприпасы практически исчерпаны. Повстанцы движутся слишком быстро, и у них военное превосходство. Вскоре они должны занять Кигали и, возможно, предадут всех руководителей суду за военные преступления»[974].

После захвата Гитарамы РПА останавливает наступление на юге и сосредотачивает все свои усилия на взятии столицы. Окружив город с трех сторон и взяв под контроль его северную, восточную и южную части, она начинает атаки в центральных кварталах, не прекращая давления и на других участках с использованием легкой и тяжелой артиллерии. К концу месяца повстанцы занимают на юго-западе столицы квартал Ньямирамбо, на северо-западе район Киньинья, а на западе закрепляются на реке Ньябаронго. Правительственные силы в западной части Кигали фактически оказываются в мешке (от моста Ньярутейя на западе до Кимихуруры на востоке) с довольно узким северо-западным выходом через квартал Нзове в направлении Мухондо. В условиях почти полного истощения у них боеприпасов падение города кажется неминуемым. В конце июня южная группировка РПА (157-й батальон и выделившееся из его состава 15-е мобильное соединение под командованием капитана Поля Катабарвы) возобновляет наступление на юго-запад и 28 июня вступает в центральную часть префектуры Бутаре (коммуна Мугуса). 29 июня артиллерийская канонада слышна уже в городе Бутаре[975]. Однако к этому моменту военно-политическая ситуация в стране резко меняется. Путь повстанцам на запад преграждают французские войска.

Геноцид и международное сообщество

Первая реакция

Тогдашний посол США в Руанде Дэвид Роусон рассказывает: «В воскресенье я вышел на веранду и увидел, что было полнолуние. Это была прекрасная ночь. Очень тихая; стояла такая тишина, какая <редко> случается в Кигали; обычно <в ночное время> можно услышать пулеметную очередь, взрывы гранат, хриплые крики, голоса людей, переговаривающихся между собой. Я вернулся <в дом>… Вдруг раздался сильный удар. <Моя жена> Сандра сказала мне: “Это не граната. Это что-то другое”. Потом мы услышали второй удар, и через несколько минут мне позвонил из аэропорта дипломатический советник президента: “Они сбили самолет президента”. Я спросил: “Кто это „они“?” и он ответил: “Конечно, РПФ”. Я сказал: “Откуда вы знаете?” Он ответил: “На самом деле я не знаю, но здесь в аэропорту затор, и самолет должен уже прилететь, но его нет. Мы услышали взрыв, и <гвардейцы> направляются туда, чтобы выяснить, что произошло”. Чуть позже мне позвонил Даллэр; он сказал, что, вероятно, президентский лайнер сбили и что его отряд хотел произвести расследование в аэропорту, но был остановлен силами президентской гвардии»[976].