Сто эпизодов

Имя автора. Заголовок. Задал отступ. Задал спуск. Сведения об издании. ISBN, ББК, УДК. Все размечено до миллиметра. Вернее, до пункта. Аннотация. Иногда спрашивал Сашу, а что тут имеется в виду, он с механистической вежливостью отвечал, пояснял. Постепенно добрался до самого текста. Заголовки глав, подзаголовки. Заголовки и подзаголовки выстраиваются в стройную многоступенчатую иерархию, как люди на Земле или тонкие существа на небесах. Для каждого типа заголовка или подзаголовка задается свой стиль. Потом достаточно просто поставить курсор в нужный абзац и ткнуть мышкой в нужный стиль. Удобно. Что-то в этом есть. Сверстал несколько полос. Уже темно, ночь практически. Саша говорит идите домой, завтра сможете прийти, конечно, можно и вечером, если хотите, можно в ночную смену, мы вообще-то заранее на неделю график составляем, так что с этим проблем нет, а как насчет экзамена, он что уже окончен, нормально, вроде у вас получается, так что приходите, работайте.

В Электронинформе зарплата выплачивается очень аккуратно, строго по пятнадцатым числам каждого месяца, но зарплата маленькая. Продолжал ездить с чаем по городкам, а вечерами и ночами верстал. Обычно так: пришел вечером, на всю ночь, сразу с большой сумкой, после ночной работы сразу утром в подвал на улице Щепкина, потом в какой-нибудь городок. Вечером домой, спать, а на следующий день опять вечером верстать, утром в подвал и в городок, и так вот постоянно. Торговля шла, верстка тоже шла. Все шло. Как-то.

Поездки на сашиной таврии прекратились по техническим причинам, зато жена стала помогать, и частенько ездили в городки вдвоем с женой, на электричках. Утром после верстки ехал на улицу Щепкина в чайный подвал, и она уже ждала, и ехали вместе, и получалось очень хорошо, особенно хорошо однажды съездили в Хотьково, это такой маленький городок неподалеку от священного города Сергиев Посад, Хотьково расположено на холмах, и там тоже есть монастырь, уже ранняя осень, прохладно, но тепло, не спеша обошли Хотьково, забредали в конторки, чай быстро весь распродался, и просто так гуляли, и на станции потом ждали электричку, и было все равно, когда она придет, и она пришла, полупустая, ехали в Москву, осень, Ярославское направление особенно красиво осенью, это было очень хорошо, потом, через несколько лет стало хуже, стало плохо и расстались, а тогда было очень, очень хорошо.

Ночью в Электронинформе пусто, пустое пятиэтажное здание, правда, внизу вахтер должен сидеть, но однажды ночью зачем-то спустился на первый этаж, а вахтера не было, так что пусто, никого нет, один в пустом пятиэтажном здании, и как-то иногда не по себе от этого было, как в детстве, когда страшно в темноте или в пустом доме. За окном бледное сияние Газпрома, мертвенная бледность в ночи. Это было не очень приятно. А приятно было то, что другие верстальщики постоянно приносили кассеты с разной интересной музыкой — Никкейв, Джойдивижн, Сьюксиэндзэбэншиз, Таксидомун, Филипгласс, Коктотвинз, Виммертенс, Дэдкеннедиз, Клаусноми, эти кассеты всегда валялись россыпью около магнитофона, и ночью можно было громко включать и слушать, или радио максимум, там тоже тогда много хорошего было. Однажды кто-то принес кассету Current 93, печальная, невыносимо красивая музыка, такую музыку, наверное, сочиняют грустные боги, наблюдающие за человеческим весельем и разгулом, это было как раз в ночь перед похоронами, вернее, не похоронами, а кремацией, погиб близкий друг, выбросился из окна своей квартиры на восьмом этаже, и утром надо было идти на похороны (кремацию), и всю ночь верстал и слушал Current 93, один в пустом пятиэтажном здании, и временами казалось, что все мертвые сошли со своих адских небес, незримо столпились вокруг рабочего места и внимательно наблюдают за версткой, правильно ли сделаны отступы, верно ли заданы стили и ставятся ли на нужные места подрисуночные подписи. Чарующая печальная музыка, пустое пятиэтажное здание, черное небо и бледное сияние Газпрома.

Утром надел одежду почернее и поехал в морг института Склифосовского. Два зала, один большой, другой маленький. Прошел в маленький зал, там надо было подождать, а в большом было очень много людей в военной форме, особенно солдат, и вдруг дико закричала какая-то женщина, может быть, мать погибшего военнослужащего, и через двери было видно, как выкатили гроб, и в нем лежала только солдатская парадная форма, наверное, тело не уцелело, может быть, взрыв какой-то страшный был, и вот чисто символически форма лежала в гробу вместо мертвого человеческого тела, мертвая парадная солдатская форма с красными погонами.