Сто фактов обо мне

Слева, вдали стоит кирпичное здание, в котором я провел свои чудесные годы младенчества, откуда я ушел, но где много осталось родного. Привет моей старой школе!

Ну и сомов сладкое – это постапокалипсический фон. Эти домики, ровесники моей бабушки… Стены их обветшали и почернели, как желтеют страницы старых книг. Эти окна, чернота которых создает ощущение, что все стекла выбиты ударной волной упавшего куска металла со взрывным зарядом. Этот же фон составляют и деревья, зимой смотрящиеся как растения, загубленные злым устройством человека – бомбой.

Ну и, конечно, облака! А н-нет, не облака. Это выхлопы заводов и предприятий, тесно устроившихся рядом друг с другом в этом уголке столицы. Их трубы колом вонзаются в небо, и, благодаря их выбросам, все эти здания сливаются с небом, а линия горизонта теряется, подобно картинам художников-абстракционистов, где море сливалось с человеком, а небо было неотличимо от яхт.

Надо будет отправить координаты Перово Голливуду, чтобы они на декорации не тратились. Может, и меня снимут.

Это сочинение я положил в стопку тетрадей своих одноклассников. А Виктория Леонидовна, наш препод по русскому и литературе, влепила мне «кол». Потому что написал не по теме и не по схеме.

24. ИНОГДА ПО НОЧАМ Я ТАЙНО ОТ РОДНЫХ РАБОТАЮ НА ОДНУ КОНТОРУ

Это происходит так. Опишу один из недавних вечеров, когда ходил на дело.

Мы с отцом поужинали как обычно, в районе 19.00, потом я буркнул:

– Домашки навалом, – и закрылся в своей комнате.

Через полчаса отец ушел на работу: он у меня химик в каком-то институте и еще подрабатывает охранником на фирме. Через два дня на третий у него ночное дежурство. Я слышал, как отец кряхтел, обувался в прихожей, затем хлопнула входная дверь. Я остался один.

Квартира без взрослых сразу становится другой, настороженной, шорохи, то да сё. Когда я сижу дома один, то всегда чего-то жду неприятного. Поэтому включаю телик и начинаю щелкать пультом с канала на канал. Бездумное занятие, но отвлекает от разных тупых мыслей. Зазвонил телефон. Я снял трубку.

– Але! Але! Валера! – закричала в трубку бабушка. – Але! Ты меня слышишь?

– Ба, чего ты орешь? – сказал я. – Слышу.

– Как твои дела, Валера? Отец попросил тебя проконтролировать!

– Дела как дела. Уроки делаю, – сообщил я.

– Умница! – обрадовалась бабушка. – Ты сыт? Все в порядке? Если вдруг что, я приеду!

– Ба, ты чего? Геометрию сделаю – и спать, – сказал я.

– Господи, какой же ты молодец! – возликовала бабушка. – Другие ребята в Интернете после полуночи сидят, родители на нерве, а он – спать! Я так рада!

– Ладно, ба, рада так рада, – буркнул я.

– Все, роднуля, не буду мешать! Спокойной ночи! – сказала бабушка и отключилась.

Я положил трубку и опять взялся за пульт.

Через полчаса телефон зазвонил снова. Я снял трубку:

– Але.

– Здорово, Валер. Дело есть, – сказал в трубку Костян.

– Какое?

Все понятно, отказываться нельзя. У нас с Костяном договор: я – ему помогаю, он – мне…

– Выдвигайся к супермаркету. Через пятнадцать минут, – сказал Костян.

Он знает расписание дежурств моего отца. Все дела и поручения Костяна я выполняю в темное время суток.

Через пятнадцать минут я стоял около нашего супермаркета – темно-синяя куртка, черные джинсы. Костян подъехал вовремя, остановил свою «Ладу Приору» в трех метрах от меня, махнул рукой: давай, старик, в машину!

На часах было что-то около 21.00. Костян рулил сосредоточенно.

– Короче, там будет одна квартирка, – сообщил Костян, глядя на дорогу, – третий этаж. Во дворе есть где приткнуться. Последишь до полуночи, кто ушел, кто пришел, когда… запоминай… потом я тебя заберу.

Костян достал из бардачка фотоаппарат, положил мне на колени.

– Посмотри, за кем глаз нужен.