Сто имён одной воровки

Не дожидаясь ответа, она развернулась и быстро пошла в сторону выхода из чародейского замка, благо, дорогу она запомнила хорошо. Миновав изогнутый коридор, на стенах которого висели картины, изображавшие корабли в волнующихся водах, закаты и восходы над морем и мирные пасторали с рыбачащими детишками, она вышла в арочную галерею, выходившую в ещё один внутренний дворик, в центре которого журчал фонтан. Под ногами полосы тени от колонн сменялись ярко освещенными солнцем, под лучами которого серебрились на белом мраморе прожилки и мелкие вкрапления. Подошвы туфель скользили по отполированным плитам, так что Мия сосредоточилась исключительно на том, чтобы не упасть. Руки у неё слегка дрожали, а губы пересохли, но она старалась дышать медленнее, чтобы успокоиться.

Всё она правильно сделала. Хватит с неё уже за три серебрушки работать, хватит задом рисковать без подобающей за то оплаты. Лучшая в своём ремесле, как же! А платят-то ей едва ли не как служанке в захудалом особняке благородного господина, не могущего толком концы с концами свести. Ну, может, поболе. Но уж точно не золотом, и с таким подходом ей до старости на выкуп копить придётся! А вот мастер-то себя точно не обижает — так вот пусть сам и лезет в замок этого замшелого гриба с труднопроизносимым именем.

В одной из проходных комнат ей встретился лакей, спросивший, не нужна ли помощь «любезной госпоже», но Мия только отрицательно махнула головой и, ни секундой не медля, поспешила дальше. Пройдя ещё пару комнат и коридоров и миновав широкий внутренний двор, она наконец сбежала по широким каменным ступеням и ступила на гравийную дорожку, ведущую к воротам. Там-то её и догнал Ваган. Он подбежал к Мие, едва ли не сбив с ног, схватил сзади за волосы и развернул к себе так резко, что она еле смогла удержаться от того, что не взвизгнуть.

— Ты что творишь?! — пальцы впились в затылок, выкручивая волосы и заставляя Мию привставать на носочках, вторая рука сдавила её горло. — Ты что себе позволяешь, мелкая ты…

— Позволяю… оценивать свой труд… по достоинству. — хрипя и задыхаясь, прошептала она.

Разъярённое лицо мастера было так близко, что Мия видела не только, как трепещут его ноздри и вздуваются вены на лбу, но и могла пересчитать всё темные крапинки на травянисто-зелёных радужках и каждую тонкую морщинку под слоем светлой пудры, покрывавшей лицо. Когда перед глазами у Мии уже стало темнеть от нехватки воздуха, Ваган наконец отпустил её и отряхнул торчавшие из-под рукавов камзола кружевные манжеты.

— Тебя, Кудряшка, похоже, давно кнутом не секли, так за этим дело не станет, не думай! Или забыла, что Гильдия в любой момент может тебя продать? Конечно, вряд ли какой бордель позарится на такую, но не переживай, мы что-нибудь придумаем.

— Куда же вы, мастер, продадите «одну из лучших в своём ремесле»? — Мия говорила тяжело, потирая горло и морщась от боли. — Кого вместо меня к этому хаммаранову отродью отправите, может, Иду? Или кого из без дела слоняющихся в порту парней?

— Ты не зазнавайся! — кажется, мастер наконец немного успокоился, подхватил её под руку и потащил в сторону ворот. — Ещё не поздно согласиться. Скажу достопочтенному мэтру, что у тебя, как у любой девицы, характер вздорный и переменчивый, вот и ляпнула не подумав.

— Вот ещё! — Мия возмущённо фыркнула и, вывернувшись, снова обернулась к Вагану. — А ты бы согласился? Когда сам был гильдийским мальчишкой? Когда ещё зад твой был обряжен в рваную рогожку, а не в бархат с кружевами? Или хочешь сказать, что серебром да медью на выкуп и фальшивый титул накопил? Полез бы ты в логово колдуна, который может… Корсово дерьмо, да я даже не представляю, что он может со мной сделать!

От напоминания о его прошлом Ваган вздрогнул, словно от внезапного удара, нервно заозирался, высматривая, нет ли кого поблизости, и процедил сквозь зубы:

— Тридцать золотых, Кудряшка. На такую сумму он может и согласится, но ни монетой больше.

Раньше бы она согласилась ни секундой не думая. Тридцать золотых за одно задание, да она столько за пять лет еле-еле накопила, так ещё и десятку на эту дурищу Наю умудрилась спустить! Да вот только не отпускало Мию стойкое предчувствие, что ничего хорошего её в логове этого колдуна не ждёт.

— Ну уж нет. Вы меня, мастер, простите, что хотите со мной делайте — бейте, режьте, наказывайте как хотите — да только я цену своей жизни знаю, и меньше, чем за три сотни золотых рисковать своей головой не буду! А сейчас покорнейше прошу меня простить — рождённым в борделе не место в высшем обществе! — с этими словами она резко развернулась и поспешила прочь.