Сто килограммов для прогресса

— Там! На "Архимеде"! Пушка взорвалась!

Я бегом на берег. Сам думаю — "Архимед" же на ремонте, причем тут пушка? Прибежал — все живы, рассказывают:

Рабочая группа военно-технического совета решала проблему картечи. Эта рабочая группа состоит из главных вояк — Акима, Игната, Василия и Кефеуса, и является двигателем прогресса вооружения. Я им выделял свободного мастера соответствующего профиля, и они все вместе что-нибудь придумывали или совершенствовали. По итогам Дунайской войны пришли к выводу, что наша орудийная картечь слишком кучная. Метров на сто-двести осыпь нормальная, а метров на пятьдесят — около метра, совсем мало. Это был момент, когда обстреливали плоты с переправляющимися османами. А ведь это очень вероятная ситуация, когда надо отбиваться от угрозы абордажа, и надо иметь "очень ближнюю" картечь с широкой осыпью.

Наш основной картечный выстрел содержит жестяной контейнер в форме тупоносого снаряда — стенки контейнера образуют оживало, а на торце — жестяной кружок. Тут все сообразили, что эта форма контейнера — слишком жесткая, контейнер слишком медленно открывается, и тут же придумали новый. Контейнер — ровный цилиндр, без оживала, вместо жестяного кружка — жестяной обратный конус. Все сделано для скорейшего открытия контейнера. Опытовый образец сделали быстро — пошли испытывать.

До стрельбища далеко — а тут рядом пароход вытащили на берег для ремонта. Вытащили на специально сделанный слип, на кильблоках, катили по бревнам. Так что "Архимед" стоит на ровном киле, с небольшим дифферентом на корму. Рабочие в трюме возятся, на палубе никого нет — не помешают. Зарядили снаряд в пушку и отошли подальше от бокового выхлопа дульного тормоза — а то сильно по ушам бьет. Вот это их и спасло, потому как раз про другое свойство ДТ они и не знали.

Выстрел был вроде нормальный, но что-то звякнуло и вжикнуло в воздухе. Сначала заметили "розочку" вместо дульного тормоза, потом вмятину в защитном щитке орудия. Две пробоины в палубе, а больше всего досталось надстройке, что рядом с орудием. При выстреле контейнер с картечью начал раскрываться сразу при выходе из ствола и зацепился за дульный тормоз. Те пластины, что должны отворачивать газы — отвернули картечь. Хорошо, что не всю, а только несколько штук. Еще и куски ДТ полетели в разные стороны. Часть энергии при взаимодействии с ДТ картечины потеряли, но ее хватило на пробитие досок палубы и надстройки.

Осмотрели пушку — не считая остатков дульного тормоза и вмятины на щите — других повреждений нет. Рабочих в трюме не задело, они в это время кочегарку разбирали — далеко были. На капитанском мостике есть повреждения оборудования, но не критичные. Так что легко отделались.

— Вы, четверо! Трое суток домашнего ареста!

— Есть, трое суток ареста!

— Мастер, на неделю в грузчики. За то, что не заметил опасной технической ошибки.

— Так я это…

— Тсс! Тсс! — зацикали на него офицеры.

— Исполнять! — все пошли от меня подальше.

Ух! Вот… Ну что за люди! Хорошо, никто не пострадал! А то бы я их… Вот вынужденное бездействие для таких деятелей — сущее наказание. Тут главное не переборщить, чтобы не привыкли отдыхать.

Хотя эта рабочая группа довольно эффективно работает, вон, химиков взбодрили по нитрованию, и они заработали активнее.

Бездымного пороха мало, хватает только на стрелковку — тут несколько проблем. Вопрос с селитрой мы решили — это наше стратегическое достижение. По крайней мере, мы себя дымным порохом обеспечим. Для пироксилина нужна качественная целлюлоза, весь хлопок на рынке я скупил, но этого мало. Заказал персам еще — но они возят тюками, десятками килограмм — мало, и когда привезут — неизвестно.

Вернулись к крапиве — после механической обработки большая часть лигнина отделяется от целлюлозы, но этого недостаточно, пироксилин получатся грязный. Еще и нестабильный — довольно быстро разлагается, надо желировать. Тут другая проблема — для желирования используют два растворителя — этанол и ацетон. Этанола у нас теперь много, картофельные очистки — отличное сырье. Ацетон получаем из коксовой жижки — там есть фракция, состоящая из аммиачной воды, уксуса и метанола. Туда добавляем известь — оседает ацетат кальция, из которого получаем ацетон. То есть самого уксуса даже не видим.

Уксус получаем по-другому, у нас есть бродильный цех — где сбраживаем крахмалистые отходы, в основном картофельные очистки и испорченное зерно, потом перегоняем в спирт. Одна бочка браги скисла — уксусом завоняла. Выливать не стали — перевели в другой сарай, появился цех уксусного брожения. На другие бочки поставили гидрозатвор. Из прокисшей браги отогнали уксус — теперь в столовой расширилось меню.