Сто килограммов для прогресса. Часть третья

Кстати, из-за того, что фрегат трехпалубный, с очень высоким бортом, элементы продольной прочности не особо толстые, несмотря на большую длину корабля. Толщина борта всего четырнадцать миллиметров. Этот высокий борт дает очень высокую жесткость и прочность - это как ребро жесткости. А сам корпус с палубами и переборками подобен сотовой конструкции. Убери из него среднюю или верхнюю палубу и переборки - он сложится на первой большой волне.

Вот чего не доделали - так это иллюминаторы на средней палубе. Они должны быть герметичны, волна до них достает, а это очень сложно оказалось сделать. Сделали только два иллюминатора, долго с ними провозились. Моделировали нагрузку от волны - стекло лопается. Уже хотели проемы заварить. В конце концов склеили два стекла ацетилцеллюлозной пленкой - получился триплекс. Но очень мутный, сквозь него почти ничего не видно, только что свет пропускает.

На нижней палубе иллюминаторы даже не пытались сделать - они будут под водой почти все время. Так что на нижней и средней палубах у нас искусственные вентиляция и освещение. Да еще ламп не хватает. В некоторых отсеках у нас только одна аварийная лампа на три светодиода, если надо - ходят с фонарями.

Еще пришлось причал для фрегата удлинить. С полной нагрузкой его осадка ушла за три с половиной метра. Перед отправлением еще все танки залили пресной водой из речки, так что стоит 'Борей' в воде почти по верхнюю марку. Хоть и людей на нем много - все места заняты, но 'железа' на него грузили не очень много. Еще есть запас, если придётся перевозить что-то тяжелое.

Места на фрегате довольно много благодаря большой двухэтажной надстройке, из-за этого фрегат стал похож на пассажирский пароход, на который почему-то поставили две орудийные башни. Всего же на корабле двести тридцать коек. Сейчас мы берем столько же пассажиров, но если надо будет перебросить войска, то можно будет перейти на 'горячие койки', спать в две смены. Тогда войдет около четырех сотен. А в теплую погоду, если спать на палубе, то и пять сотен поместиться. Но будут мешаться работе с парусами.

Но зато каюты довольно большие, а у меня их целых две - одна жилая, там Фрося и Юля обживаются, вторая - кабинет. Юле уже год, недавно исполнилось, вовсю ходит. Говорит непонятно, только Фрося ее понимает. А в кабинете устроили филиал штаба. Штаб сейчас размещается в кают-компании фрегата, но там шум и суета, как в офисе крупной организации. Да еще работают по ночам, потому как дальняя связь только ночью устанавливается. Но если я сижу в своем кабинете, то постоянно ко мне кто-то заходит посоветоваться. Потом к ним присоединятся еще кто-нибудь, и получается заседание президиума штаба. То есть у меня как бы две каюты, а на самом деле ни одной.

У нас в штабе стояла осьмушка глобуса, очень большая. Ни в одну каюту она не помещается по высоте. Пришлось делать ее разборной, разделили на три части. В штабе поставили две нижних, верхняя сейчас даже и не нужна. Но не все геометрические построения на фрагменте глобуса возможны без Северного полюса, так что на Лампедузе надо будет строить большую комнату под штаб.

Вот так мы и обжили и фрегат, и катамараны - хоть сейчас отправляйся в путешествие. Но когда к планированию подключился штаб - всплыло множество неучтенных проблем. Все-таки некоторая системность в их работе уже просматривается.

Один момент я исподволь готовил давно. На катамаранах у нас уходят семьи мастеров и рабочих, среди них есть и те, кто работает на домне. Домна у нас продолжает лить чугун, нельзя упускать такую возможность. Так что для этой работы отобрали и подготовили всех одиноких, несемейных. Они позже приплывут на баржах. Но это было несложно, в основном там загрузка руды и кокса в домну. Льют чугун в простые слитки, около пуда весом, чтобы было удобно грузить. Ни конвертер, ни прокатный стан уже не работают. Так что почти весь Адлер уплывает в дальние края, а домна продолжает дымить.