Сто килограммов для прогресса

Выходит, что у нас на производстве еще рабочих рук прибавилось. Большинство людей ушло на строительство фрегата, теперь у нас два эллинга работают, фактически. Остальными людьми подпитали другие военные производства.

Глава 29

Тихо в зимнем лесу. Ветер стих, и только снег скрипит под ногами. Самая погода лес валить. Уже две седмицы стоят крепкие морозы, а сегодня отпустило маленько. От мороза сок из дерева ушел, так оно быстрее высохнет. И земля промерзла, а то летом тут хлябь — пройти можно, а работать — только грязь месить. Место это мастер выбрал еще осенью. Сосны здесь высокие и ровные. Не на самом берегу место, но мастер сказал, что весной здесь половодье будет, и высокой водой сплавим лес. Потому деревья валим, раскряживаем, и в кошели укладываем. В кошелях только по краям бревна скреплены, а в середке просто лежат. Когда всплывут — будут как скотина в загоне. Кошель может и распасться, но до стрелки тут несколько верст — никуда бревна не денутся.

И деревья не рубим, а пилим — то много легче. У греков пилы такие — сами пилят, только руками води. Еще клин надо вставить вовремя, а то пилу прихватит. И топоры у них — не чета нашим, целиком из уклада, без всяких наварок. Уклад такой, что топор долго не тупится, хоть всю седмицу топором стучи. А лопаты — железные. Я копал такой лопатой до морозов — супротив этой лопаты, наша деревянная — весло, а не лопата.

Да только топоры и пилы — совсем безделица. У греков такие есть чудеса, что расскажи о них в нашей деревне… да что в деревне, в самой Туле, да даже в самой Рязани расскажи — не поверят. Так что даже рассказывать не буду.

Работаем споро, потому как работать немного. По указу Командора для тяжелых зимних работ назначен короткий день — «шесть часов» называется. Даже ни устать ни замерзнуть не успеешь. Сразу в крепость — и горячий обед дают. Кормят тут от пуза, все тут есть — и хлеб, и пшеничный хлеб, и каши всякие. Рыбу каждый день дают, а по воскресеньям — убоину или дичину, если поста нет. Рыбу целая бригада рыбаков из-подо льда ловит, в разных местах у них проруби. Там крючками ловят, а там сетью, из проруби в прорубь протаскивают.

Картошка тут есть, хлебная репа такая. Мы сначала дичились ее есть, но греки хитрецы, для новиков впервые подают жареную картошку, на солнечном масле, или масле оливы, да еще с грибами. Вот это объедение, даже и мяса не надо. Так то жареную картошку редко готовят, масло на нее много уходит, больше вареную едим. Но вот в пост нас жареной с грибами балуют, а про иноземное солнечное масло, Командор сказал что оно «постное» — значит в пост можно.

Я раньше думал что греки — немчины. А они по нашенски говорят, только говор другой, и слов много непонятных. Но то слова которых и в русском языке нет. Да и греки эти… не греки. Вот есть Великое княжество Московское, куда Рязанское сейчас входит. Есть еще Литовское княжество. Что мы, что они — говорим одинаково, ну может, чуток отличаемся. Вот только у них схизматики у власти, и в свою веру православных крестят. А есть еще, далеко на полдень, княжество Таврическое. В котором и наши и литвины в мире живут, и уже позабыли кто из них откуда. Ну среди них еще есть инородцы всякие, и греки греческие тоже. Вот из-за них и прозвали таврических — греками.

* * *

Консул Федор готовился к приходу зимы, нервничал. Отвык он от холодных зим, и тут еще ответственность за целый город, пусть и небольшой. Но выпал снег, ударили морозы, и все как-то успокоилось. Дрова запасены, в избах тепло. Еды в достатке, запас двукратный, по указанию Командора. Мужики стали на работы в лес выходить, работают недолго, но споро. Писарь все подсчитывает, сколько леса те нарубили. Говорит, что если и дальше так работать, то к весне леса будет столько, что можно достроить всю крепость по полному проекту и еще останется.

А полный проект крепости — это в четыре с половиной раза больше нынешнего. Вот уж действительно, город. Но такие стены даже охранять будет сложно, много это, полный проект. А вот удвоить крепость в следующем году — было бы неплохо.

Раз в неделю, по субботам, заводим локомобиль, включаем радиостанцию, связываемся с Адлером. Точнее связь есть только с Таной и Шахтинском. По регламенту Тана работает ретранслятором, передает телеграммы дальше — в Адлер. Мы отчитываемся: что сделали, нет ли больных, какие запасы. Узнаем новости — кто, где, что. Несекретные новости выписываем отдельно, наутро зачитываю всем. Люди новости слушают жадно, других новостей у нас нет. Еще после обеда, кто грамотный, этот листок с новостями перечитывает, и еще старые листки перечитывает. Людям все равно интересно. Командор говорит — «газета».