Сто лет

— Что вам угодно? — процедила дама в мехах и дернула себя за мочку уха.

Собачонка высунулась из корзины и тревожно зарычала. Хозяйка осторожно сунула ее обратно в корзину. Но собачонка тут же снова высунулась оттуда.

— Мы вам помешали, сударыня? — повторила Элида и уперлась руками в бока.

— Я не понимаю... — пробормотала дама и спрятала обе руки в муфту.

— Значит, мы обе не понимаем. Я, например, не понимаю вашу бесцеремонность! — Элида повернулась на каблуках и отошла к своим.

— Мама! — смущенно прошептала Анни и отцепила шаль Элиды от пуговки.

— Превосходно! — сказал Фредрик. — Тебе следовало бы возглавить нашу управу!

— Что со мной происходит? Не успел пароход отойти от берега, а я уже сорвалась! — вздохнула Элида, повернувшись спиной к даме, и поднесла к губам чашку с кофе.

— Так ей и надо! — сказала Эрда.

Но даже кофе не помог Элиде забыть этот эпизод. Она не помнила, чтобы кто-нибудь когда-нибудь упрекал их за то, что у них так много детей. Много? Пятнадцатилетняя Анни была тихая, добрая и вежливая девочка. Тринадцатилетняя Эрда могла иногда заупрямиться и раскричаться, если была сердита, но этого никогда не случалось при посторонних. Одиннадцатилетний Карстен был немногословен и послушен. Девятилетняя Хельга — серьезная девочка. Четырехлетняя Агда и годовалая Йордис могли, конечно, и плакать и капризничать, но ведь это естественно.

— Вы только подумайте, наш пароход называется "Финнмарк"! Он белый и прекрасный, как лебедь. Передняя часть мостика обшита благородным деревом. Длина парохода двести четырнадцать футов, и он развивает скорость четырнадцать узлов, — сообщил всем Фредрик.

— Откуда ты это знаешь? — спросил Карстен.

— Перед вашим приходом я успел поговорить со штурманом. Понятно, что он гордится своим судном. Надеюсь, вы помните, мы с вами читали, что в прошлом году на Иванову ночь, когда открывался новый маршрут на остров Рисёй, на борту этого парохода побывал король Хокон. Теперь все пассажирские суда, идущие по маршруту Берген—Киркенес—Берген, могут заходить в Стокмаркнес.

— Почему? — поинтересовалась Хельга.

Фредрик достал из кармана пальто карту и разложил ее на столике.

— До того, как в этом месте расчистили фарватер на Рисёй, — он показал на карте, где именно, — пассажирским пароходам приходилось идти через пролив Тьельсунд. Вот тут! Тогда к Стокмаркнесу было не подойти. — Фредрик провел пальцем по карте.

— Может, король сидел здесь, на этом стуле? — с любопытством спросила Эрда и от волнения забыла закрыть рот.

— Или на этом? — Хельга даже привстала.

— Думаю, он сидел в столовой, на корме. Там помещается сразу семьдесят человек. Но может, и в курительном салоне, — предположил Фредрик.

— А нам можно туда зайти? — спросил Карстен.

— Не сейчас, — сказала Элида.

— А вы обратили внимание на красивую трубу с синей полоской? — с волнением спросил Карстен.

Сестры кивнули.

— Если бы не Рикард Вит, мы не могли бы купить такие дорогие билеты, — заметил Фредрик.

— Кто это? — спросила Хельга.

— Рикард Вит — отец нашей пароходной линии. Одно время он был депутатом стортинга. Именно тогда он и убедил всех господ на Юге, что нам нужно хорошее пароходное сообщение.

— Ну ладно, я пойду в каюту, — сказала Элида.

— А можно мне еще немножко побыть здесь? — попросил Карстен.

— Нет! — ответила Элида резче, чем ей хотелось бы.

Вопрос был решен.

После Стокмаркнеса море было спокойным. Когда они со всеми своими пожитками разместились в двух каютах, Элида вздохнула с облегчением и тут же заснула, прижав к себе Йордис. Фредрик занял вторую нижнюю койку. Агда была в другой каюте со старшими сестрами.

Из-за гула машины, движения и ритмичного поскрипывания корпуса судна Элида чувствовала себя предметом, который должен лежать на своем месте и не мешать обычному ходу событий. Однако вскоре Фредрик разбудил ее и попросил проводить его на палубу — ему хотелось посмотреть места, мимо которых они проплывали. Спросонья она отказалась. Но когда он с трудом поднялся на ноги и принялся шарить в поисках палки, проснулась Йордис.

Поднимаясь на палубу с Йордис в одной руке и держа наготове другую, чтобы в случае необходимости поддержать Фредрика, Элида кипела от гнева.

— Неужели ты не понимаешь, что мне тоже нужен отдых?

Фредрик останонился, держась за перила, — он был обижен.

— Могла бы раньше сказать мне об этом. Я бы тебя понял, — медленно, с большим трудом сказал он. Он уже преодолел большую часть лестницы.

— Я говорила! Ведь я тоже человек!