Сто лет криминалистики

Принимая во внимание эти исследования, защита едва ли могла рассчитывать на успех, опираясь на утверждение, что мышьяк попал в трупы из почвы кладбища в Лудёне. Однако адвокат Готра не сдавался. Он принялся за изучение специальной литературы о токсикологическом значении мышьяка в почвах и к концу 1953 года нашел кое-что для себя интересное. Готра ознакомился с работами нескольких ученых, область деятельности которых лишь соприкасалась с токсикологией. Один из них — Генри Оливье — пятидесятисемилетний врач, руководитель лабораторий медицинского факультета Парижского университета и преподаватель биологии. Другой, Лепэнтр, руководитель лаборатории, контролирующей питьевую воду столицы Франции.

Изучая содержимое мышьяка в воде, они оба пришли к выводу, что в почве происходят пока еще неизвестные процессы, благодаря которым мышьяк земли растворяется в больших количествах, чем считают токсикологи. Это зависит, очевидно, не от чисто химических процессов, которые имеют в виду токсикологи, исследуя растворимость мышьяка. Это процессы биологического характера, и зависят они непосредственно от деятельности почвенных микроорганизмов. Готра узнал, что существуют различные почвенные микроорганизмы, которые по обмену веществ можно разделить на две большие группы: на те, которым для жизнедеятельности, как и человеку, необходим кислород (аэробные), и те, которые могут существовать без кислорода (анаэробные), они получают необходимую для жизнедеятельности энергию из процессов брожения, для которых решающую роль играет водород.

Оливье и Лепэнтр провели поучительные эксперименты. Когда они помещали анаэробные микробы в содержащую мышьяк почву, которая при обычных токсикологических контрольных анализах не показывала наличие растворимого мышьяка, мышьяк растворялся большими количествами и уносился водой. Если же в почву помещали аэробные микробы, то мышьяк оставался нерастворимым. Повсюду, где в почве происходило гниение и брожение, вызванные деятельностью анаэробных микробов, имелись предпосылки для растворения большого количества мышьяка. Но где еще и быть гниению и брожению, как не в почве кладбищ?

Готра обрадовался еще больше, когда прочитал далее, что между анаэробными микробами и человеческими волосами имеется особая связь, потому что анаэробные бактерии на кладбищах иногда необходимый для их жизни водород получают из волос трупов, содержащих серные соединения. Там, где происходят эти сложные процессы, мышьяк в качестве обмена проникает непосредственно в волосы так, как и из тела отравленного, через корни волос, и не поддается удалению при мытье. Все идеи, за которые ратовали Оливье и Лепэнтр, принадлежали не токсикологам. Исследователи также не утверждали, что разработали затронутые проблемы. Но одно было очевидным: в результате деятельности почвенных микроорганизмов увеличивалась растворимость мышьяка и создавались условия для его проникновения в волосы трупов. Установить же наличие или отсутствие этих процессов было невозможно. Они могли иметь место в одной могиле и отсутствовать в соседней.

Но для адвоката Готра все это имело большое значение. Здесь он нашел материал, с помощью которого собирался поколебать основы официальной токсикологии, вызвать недоверие к выводам Фабра, Кон-Абреста и Гриффона. А больше ему ничего и не надо.

Адвокат Готра встретился с Оливье и Лепэнтром. Через них он познакомился еще с двумя врачами и биологами. Они тоже наблюдали подобные явления, были готовы провести соответствующие опыты и выступить свидетелями защиты. Это были профессор Жан Кайлинг из французского Национального института почвоведения и профессор Поль Трюффер, который в свои шестьдесят пять лет был вдохновенным и неподкупным исследователем в новой области. Его слава клинициста и кавалера ордена Почетного легиона делала его важнейшим из новых союзников Готра.

Для Готра наступила полоса везения. После первого разговора с Полем Трюффером в его руки попало то, чего он безуспешно добивался долгое время, а именно точная информация о методе, которым Генри Гриффон пользовался для определения количества мышьяка в волосах «мертвецов Марии Беснар».

Для Готра мир атомной физики был в тот момент книгой за семью печатями, как, впрочем, для многих его современников. И он стал искать ученых-атомщиков в надежде узнать от них, не могут ли эксперименты Гриффона дать ошибочные результаты. Если ему удастся узнать истоки ошибок (а он не терял на это надежды), то он «запутает» Гриффона в его «собственных сетях». Он нашел двух физиков-консультантов, Лебретона и Деробера. От них Готра узнал, что метод определения мышьяка в костях и волосах с помощью радиоактивных элементов, безусловно, имеет большое будущее, и понял, о чем вообще идет речь.