Сто лет криминалистики

Аналогичные явления возникали в связи с окоченением трупа, на которые впервые в 1811 году обратил внимание Пьер Нистэн из Бельгии. Он точно описал процесс окоченения трупа, который до него на протяжении столетий порождал бесконечные домыслы. По системе Нистэна окоченение начиналось с мышц челюстей, распространялось на шею и руки и, наконец, на ноги и стопы, чтобы спустя некоторое время в обратном порядке исчезнуть. Обычно оно исчезало на третий или четвертый день. Окоченение трупа также оказалось важным признаком для определения времени наступления смерти. Лакассань установил, что окоченение начинается не с челюстей, а с сердца. Он изучил также вопрос охлаждения трупа. Уже пионеры судебной медицины пытались изучить, сколько времени занимает процесс охлаждения трупа, потому что при несчастных случаях или убийствах это позволило бы установить время наступления смерти. Так было установлено, что в течение первых четырех часов после смерти температура тела понижается на один градус по Цельсию в час. Но и здесь было много неясного. Все это породило знаменитую фразу Лакассаня: «Нужно уметь сомневаться». Потому что именно загадки и сомнения толкали его на их разрешение.

Когда Лакассань приступил к вскрытию трупа из Миллери, его лицо покрылось красными пятнами от возмущения. Причин для возмущения было более чем достаточно. Известно его изречение: «Плохо проведенное вскрытие трупа нельзя исправить». Лакассань обнаружил грубую работу первоначального вскрытия, проведенного доктором Бернаром. Сколько ненужных повреждений на шее! Какое варварское обращение с черепом и грудной клеткой! Черепная коробка просто разбита. Большие куски черепной коробки вообще отсутствуют. Кости грудной клетки варварски выломаны. Чего не смог уничтожить Бернар, сделало время. Не осталось ничего, что можно было бы использовать для идентификации трупа, разве что кости да волосы. Но даже и на костях остались следы небрежной работы Бернара. Однако возмущение Лакассаня длилось недолго. Страстное желание разгадать тайну личности умершего завладело им полностью. Он приступил к работе.

То, что происходило этим вечером, было лишь началом большой одиннадцатидневной работы. Так как, кроме костей и волос, ничего нужного не осталось, то Лакассань постарался прежде всего освободить скелет от разложившейся массы. Шесть лет отделяли Лакассаня от открытия рентгеновских лучей, ставших впоследствии незаменимыми спутниками судебной медицины при исследовании частей скелета. Лакассаню же приходилось доверять только своим глазам. Но по его заданию доктор Этьен Ролле уже несколько лет занимался проблемой определения роста человека по отдельным сохранившимся от трупа костям. И небезуспешно. В 1889 году, как раз в год идентификации трупа из Миллери, вышла в свет его работа «Об измерении длинных костей конечностей и их взаимосвязи с антропологией, клиникой и судебной медициной». Эта работа положила начало дальнейшим изысканиям многих исследователей, среди которых были американцы Дюпертуа, Хадден, Троттер и Глезер. Изучив пятьдесят трупов мужчин и пятьдесят трупов женщин, Ролле пришел к выводу, что между размером тела и размером отдельных его частей существует довольно точное соотношение. Ключице длиной в 35,2 см соответствует в основном длина тела в 1,8 м. Определение роста было в значительной степени приблизительным, если имелась только одна кость. Но чем больше костей было в распоряжении, тем точнее были результаты. Если, например, имелись обе ключицы, то Ролле измерял их, вычислял среднее арифметическое и использовал его для определения роста. Если же у него еще была кость бедра, большая и малая берцовые кости, то он получал удивительно точные результаты. Он разработал формулы вычисления и таблицы, в которые и позднее не пришлось вносить существенных изменений.

Доктор Бернар определил рост (длину) трупа из Миллери на глазок. Лакассань же, препарировав кости рук и ног, измерил их специальными приборами. Подсчеты позволили предположить, что рост человека был 1,785 м. Когда результат стал известен Горону, тот было разочаровался, так как по описанию членов семьи Гуфе рост его был 1,75 м. Но настойчивость, с которой Горон шел по следу Гуфе, побудила его уточнить эти данные, и он позвонил в Париж, в военное ведомство. 5 ноября выяснилось, что во время прохождения военной службы рост Гуфе измеряли и он составлял 1,78 м. Навели справки также у портного Гуфе, данные которого полностью совпали с результатами вычислений Лакассаня. Первый мостик был перекинут.