Сто лет криминалистики

Ареной событий стала маленькая венгерская деревушка Тисаэслар в районе Соболч, расположенная на берегу Тисы, неподалеку от Ньекладхазы. Тисаэслар состояла из трех хуторов: Уйфалу — «новая деревня», Торфалу — «словацкая деревня» и Офалу — «старая деревня». Здесь жили католики, православные и евреи.

В пасху, 1 апреля 1882 года, четырнадцатилетняя служанка Эстер Шоймоши отправилась из Уйфалу в Торфалу к купцу Кольмайеру за краской. Эстер купила краску и на обратном пути встретилась со своей старшей сестрой Софьей. Но домой она больше не вернулась. Ее мать, родственники и хозяйка искали девочку до позднего вечера, но безрезультатно. Когда заплаканная мать Эстер пробегала мимо синагоги, ей встретился служитель синагоги Иосиф Шарф с супругой. Шарф, желая ее успокоить, сказал, что девочка, мол, обязательно найдется, что несколько лет назад в деревне Нанаш тоже исчез ребенок. Обвиняли евреев, будто они убили ребенка, а он просто заблудился и вскоре вернулся домой здоровым и невредимым.

Когда же Эстер не обнаружили и через неделю, комиссар Речки из Надьфалу предпринял розыск во всем районе. Безрезультатно. В начале мая по деревне поползли первые слухи, распространившиеся вскоре как ураган по всей округе. Пятилетний сын служителя синагоги Самуил Шарф якобы рассказал: «Папа зазвал Эстер в дом, помыл ее и отвел в синагогу, где ее убили. Мы с братом Морицем видели собранную в блюдце кровь». Установить, как появились эти слухи, не удалось. Область, в которую входила Тисаэслар, представлял в рейхстаге оголтелый антисемит Оноди. Он травил евреев, где только мог, не останавливаясь ни перед чем. Чтобы иметь «основание» для еврейских погромов, он распространил выдуманную в средневековье историю о ритуальных убийствах. Якобы евреям для богослужения необходима кровь христиан, и они убивают их детей, чтобы замесить на крови тесто для мацы.

Мать пропавшей девочки позднее вспомнила, как Иосиф Шарф 1 апреля рассказал ей о ребенке из Нанаш, в исчезновении которого обвинили евреев. В ограниченном, мнительном существе зародилось подозрение: должно быть, у Шарфа не чиста совесть, что он заговорил с ней об этом. Она рассказала о Шарфе комиссару Речки. Тот в свою очередь доложил Оноди, который посоветовал нескольким жителям Тисаэслар поручить своим детям расспросить Самуила Шарфа, заманить пятилетнего ребенка сладостями и внушить ему слова, смысл которых малыш не мог постичь.

19 мая в Тисаэслар появились из Ньекладхазы следователь Бари с секретарем Пицели, комиссары безопасности Речки, Пай и несколько конных полицейских, чтобы учинить расследование по делу Иосифа Шарфа. Бари был ограниченным неудержимым карьеристом и приспешником Оноди. Он прибыл в Тисаэслар с твердым убеждением, что Эстер Шоймоши убили евреи и что его задача — заставить их признаться в этом. Он допросил маленького Самуила Шарфа и запротоколировал высказывания, которые тот якобы, а может быть и в самом деле, сделал благодаря своей детской фантазии.

Истории, рассказанные ребенком, были так противоречивы, что в них трудно было разобраться. Но это не смутило Бари. Он велел привести Иосифа Шарфа и его четырнадцатилетнего сына Морица в так называемый Каллайский замок, где расположились приехавшие.

Иосиф Шарф, образованный человек, объяснил рассказы Самуила как результат специально инспирированной фантазии ребенка. Мориц тоже утверждал, что никогда не был свидетелем изображенных его братом событий. Но Бари обладал интуицией, позволявшей ему определять слабости людей, что, впрочем, характерно для многих недалеких людей. Он почувствовал, что Мориц имеет неустойчивый, поддающийся влиянию психопатический характер. 21 мая он передал Морица секретарю Пицели и комиссару Речки, которые увезли парня в Ньекладхазу, чтобы там добиться от него «необходимых признаний». По дороге они остановились переночевать в доме Речки в Надьфалу, где заперли Морица в темный сарай и пригрозили, что он до конца своих дней останется в этом сарае, если не признается, что был свидетелем убийства Эстер Шоймоши. К полночи они так избили Морица, что он был готов дать любые показания. Служанка Речки все это видела и рассказала соседям, за что ее по приказу хозяина полицейские пороли до тех пор, пока она не поклялась никогда ничего не говорить о ночи с 21 на 22 мая.