Сто одна причина моей ненависти

Испуганный вскрик заставил ее обернуться. «Ой, мамочки!» – отпрыгивая в сторону, взвизгнула девчонка лет шестнадцати в розовом пальтишке с коротким рукавом, зато в гетрах поверх фиолетовых лосин. Вниз по лестничному желобу, набирая скорость, неслась инвалидная коляска. Нет, уже не по желобу, уже стремительно пересекала перрон, уже была в полутора метрах от Анисьи, которая так и стояла спиной ко всему, замерев в послушном ожидании неизвестно кого.

Люда рванулась к жиличке и сшиблась с ней всей своей массой, стараясь не задеть Клашу и при этом держа в голове мысль, что нужно самой успеть убраться с дороги треклятой коляски, чтобы не грохнуться в «оркестровую яму» вместо Анисьи.

У нее получилось. Вернее – у них. Стоящий поодаль рослый парниша в потертой косухе и со свисающими по бокам джинсов цепями моментально сообразил, что должен сделать. Он подхватил Анисью, готовую свалиться и расшибиться об пол, и рывком оттащил ее с Клашей к колонне – из тоннеля уже доносился гул приближающегося поезда.

Людмила на путающихся ногах пробежалась несколько метров, гася инерцию, но равновесие удержала.

Инвалидное кресло с лязгом обрушилось вниз. Люда не имела возможности проводить его взглядом в полете, зато успела посмотреть, как оно, медленно вращая колесами, обреченно лежало на рельсах.

А вот бабушки-старушки поблизости не было. Или это совсем другое кресло?

Под надсадный гудок электрички и пронзительно-резкий скрип тормозов Клаша разразилась ревом.

Анисья завороженно смотрела, как буфер электровоза, или что там у него впереди, волочит перед собой коляску, ломая и подминая ее.

Людмила смотрела на лицо машиниста, тот схватился за голову обеими руками, и ужас рвался из его глаз.

Парень в косухе удивленно и весело ругнулся и торопливо полез в карман за смартфоном. Не успеет. Все уже кончилось. Но ему – спасибо. Она так и сказала: «Спасибо тебе, братик», и взглянула с благодарностью, прикоснувшись к кожаному, в стальных заклепках плечу.

По перрону забегали тетеньки в метрополитеновской униформе и мальчики в форме полицейской. Людмила схватила Анисью за локоть и сделала попытку увести ее подальше от платформы и поближе к эскалатору.

Анисья уходить не хотела! Она упиралась и несчастными глазами всматривалась в людей, ловя взгляд каждого, но, по-видимому, не находя в них ответа. Люда забрала у нее малышку, притиснула к стене и проговорила на ухо:

– Не кажется ли тебе, детчка, что только что на ваши с Клашей жизни покушались?

Тьфу. Привязалось к ней это «детчка»!

Людмила не считала, что ее квартиранток хотели убить, чушь несусветная. Глупый несчастный случай, и только. Но как-то ведь надо было заставить Анисью очнуться и проследовать домой. А уж там Людка сможет в спокойной обстановке разобраться, какого лешего жиличку понесло в метро, да еще в столь срочном порядке.

Ту внезапно проняло. В ее взгляде нарисовался страх, и она быстро закивала головой, соглашаясь идти, куда ей Людмила скажет. Устало выдохнув, та вывела Анисью на поверхность и остановила такси. Сидя на заднем сиденье желто-канареечного «Фольксвагена», Анисья обнимала притихшую Клашу и тихо плакала. Дежавю.

Из рюкзачка Людмила выудила пакет с купленными препаратами, выдавила из блистера таблетку парацетамола, из баночки извлекла две пилюли валерианы, протянула Анисье вместе с бутылкой воды, которую неизменно брала с собой, куда бы ни отправлялась. Жиличка лекарство послушно приняла, а выпив водички, плакать перестала.

Уже лучше, но пока даже не на троечку. Нужно девочку понадежнее чем-то отвлечь.

– Анюсь, – обратилась к ней Людмила.

– Я Анисья, – вяло возразила Анисья.

– Анюсь, ты во сколько дите кормила? Есть у нас с тобой время на магазины? Ты вообще как, шопинг потянешь?

– В восемь, как только вы ушли. Шопинг потяну.

– Отлично. Минут сорок у нас имеется. Давай-ка мы с тобой прошвырнемся. Бодиков надо Клаше купить в запас, пеленок, чепчиков. А ванночку не будем покупать, у меня тазик новый есть. И коляску покупать не будем, а вот штукень одну, не знаю как называется, купим. Ну, такую, в которой индейские женщины своих индейчиков носят. С дитем гулять надо, а оно у нас второй день негулянное.

Анисья слабо улыбнулась:

– Слингом эта штукень называется.

– Во-во, именно слинг я и хочу купить. Как ты к этому отнесешься?

– А потом куда его денете?

– Потом ты его с собой заберешь, чудачка.

Лицо Анисьи окаменело. Люда поняла, что сказала что-то неправильное, и добавила: