Сто осколков счастья

Варя вскипела, метнула в хама злобный взгляд, но решила поберечь гнев для Маши и ее сообщницы. Забыла про стертые ноги, решительно направилась в метро: ну сейчас она это агентство разнесет!

Обратная дорога показалась бесконечной: рюкзак тянул плечи, пассажиры так и норовили ударить по Вариным ногам сумкой, отпихнуть чемодан.

Через сорок минут она нажала кнопки домофона на дверях подъезда.

Но дверь не распахнулась, как утром, с приятным мелодичным сигналом.

– Слушаю вас, – ответил из динамика раздраженный женский голос.

– Откройте, это Варвара Кручинина, где представитель общежития?! Три часа ждала!

– К сожалению, в общежитии на Мосфильмовской не оказалось свободных комнат, вчера вечером заняли последнюю.

– А сообщить об этом вы не могли?! – закричала Варя.

– Мы вам звонили, вы были вне зоны действия сети.

– Неправда, не было звонков! Мне нужна комната, я тысячу рублей заплатила, у меня есть чек!

– Девушка, не надо на меня кричать, иначе я вызову охрану! Прочитайте внимательно договор: вы уплатили не за жилье, а за оказание информационных услуг, и теперь в течение десяти дней можете пользоваться нашей компьютерной базой.

– Мне не база нужна, а комната на Мосфильмовской!

– Извините, разговор принял циклический характер.

Домофон замолчал.

Варя в отчаянии подняла голову к окнам, словно надеялась взглянуть мошенницам в глаза, но увидела лишь глаз видеокамеры над дверями.

Девушка вздрогнула: «Они видели меня и смеялись!»

Почему-то не потеря тысячи рублей, а эта мысль ударила под дых, перехватила горло судорогой. Закипели жгучие слезы: привалиться бы к дверям и порыдать в голос!

Она с трудом сдержалась: только не здесь, не на глазах подлых мошенниц! Варвара Кручинина не позволит шайке мерзавок потешаться над собой!

Варя отбросила за плечи копну вьющихся волос, выгнула спину, подняла ногу, поправила дорогущую туфлю и гордо покатила чемодан за угол, на Ленинградский проспект.

За цветочным киоском нацепила солнцезащитные очки и дала волю слезам.

Поток роскошных машин сиял в ярком солнце, счастливые обладатели квартир, комнат и мест в общежитиях смеялись и ели мороженое, уборщица уличных биотуалетов голосисто ругала неаккуратных пользователей, а Варя всхлипывала.

Наконец слезы кончились. А сердце все не отпускала горькая жалость к себе.

Правильно папа говорил: горе луковое! «Папочка, миленький, ты мне так нужен», – просила она.

«Нет, Варюшка, ты уже взрослая, актриса, сможешь всего добиться сама!» – ответил тогда отец и закрыл глаза.

Он умер в три часа дня первого декабря. Сердобольная санитарка подвязала подбородок обрывком бинта и сложила на груди синие от капельниц руки.

Варя ни разу не ходила к отцу на кладбище, хотя мама изводилась, – господи, что соседи-то скажут?

А к кому туда ходить? Отец всегда был рядом, она видела и слышала его ярко и ясно.

Однажды, после очередного упрека мамы, Варя прошептала: «Папа, прости, что не прихожу к тебе». Отец махнул рукой, мол, не слушай ты никого, и правильно делаешь, что не ходишь: чего тебе делать на кладбище?

Шел дождь, но мама увязала тряпками лопатку, тяпку, сердито поджала губы и, не взглянув на дочь, пошла приводить в порядок могилку.

Варя сидела на веранде: дождь стекал по ложбинкам шиферной крыши, трепал астры, полоскал белье на веревке, подпертой рогатиной. От ветра рогатина покачивалась, как речной бакен. Когда мокрая простыня склонялась вниз, Варя видела отца: он стоял под дождем в голубой рубашке и виновато улыбался, словно просил прощения за то, что умер.

Глава 2 Найденыш

Варя, едва живая от усталости, вернулась на Ярославский вокзал: передохнуть в зале ожидания.

Транзитные пассажиры и бездомные покорители Москвы активно обживали временное железнодорожное прибежище: без стеснения снимали обувь и носки, клали грязные, натруженные ноги на сумки и соседние кресла, утирались, ели вареные яйца, пирожки, развешивали вещи, кормили грудных детей, спали.

Пахло потом и дешевой едой.

«Я здесь временно, долго не задержусь: передохну, изучу газету с объявлениями и – вперед!» – уверяла себя Варя, неприязненно косясь на тетку в кресле напротив – та непрерывно чесалась.

Девушка со стоном сняла туфли, с наслаждением пошевелила ступнями: о-о, наконец-то!

На розовой пятке набухла водяная мозоль, в животе урчало, и самое горестное: тысячу рублей она выбросила псу под хвост!

«Ну и черт с ней, с тысячей, пусть подавятся!» – простонала Варя, прикрыла глаза и замерла с блаженно вытянутыми ногами: достать из рюкзака питье не было сил!

Лишь через полчаса Варя пришла в себя, в три глотка выпила пакет сока, огляделась, увидела прилавок с книгами и журналами: все это время в трех метрах от нее висела газета «Аренда жилья»!

Девушка босиком бросилась к киоску, схватила пухлую бумажную пачку, жадно раскрыла. Сдается! Сдается! Сдается! Сотни объявлений, и в каждом – предложение снять квартиру!

Варя вчиталась внимательнее и задохнулась от радости: в Москве полным-полно квартир за двадцать тысяч рублей в месяц – как раз столько и лежало на ее пластиковой карточке! Нашлось жилье и в районах киностудий.