Сто оттенков неба

Димки возле подъезда не оказалось. У меня от радости даже голова закружилась. Хорошо, что эти двое не встретятся. Не показывая Максиму своих опасений, все это время мысленно молилась.

- Котенок, рано утром я уезжаю. Будить тебя не стану, – негромко, ласково произнес Максим.

Стоя возле подъезда, мы прощались.

У меня остается только надежда на то, что через неделю мы увидимся. Максим словно вытянул сосуд из моего сердца и привязал его к себе. И чем дальше он будет находиться от меня, тем слабее станет биться сердце. Этот сосуд лишал меня не крови, а чего-то светлого, волшебного, чего-то более важного.

И снова эта неловкость: хочешь коснуться его, а, может, набраться смелости и поцеловать, но так и не решаешься. Наверное, виноват свет фонаря, что так некстати сегодня горит.

Макс делает резкий шаг и притягивает в свои объятия, мой нос утыкается в его грудь. Совсем не больно. Опыта недостаточно, а то бы я успела щеку подставить. Пока я стараюсь надышаться им на прощание, он зарывает свои руки мне в волосы и втягивает аромат моих волос.

«А если бы я уже являлась студенткой, каким бы сейчас могло быть наше прощание?»

Я знаю ответ на этот вопрос. Мою кожу начинает мелко покалывать только от мысли, что мы всю ночь могли бы провести вместе.

Максим делает шаг назад, поднимает к себе лицо, не сводя глаз с моих губ, которые я нервно закусываю. В висках стучит кровь, я уже предвкушаю наш новый поцелуй… Но этого не происходит. И я даже улавливаю в его глазах тот миг, когда мой мужчина передумал.

Макс подносит большой палец к моим губам, нежно, едва касаясь, проводит по ним. Я нервно сглатываю. Его глаза сейчас напоминают черное штормовое небо, как на картинах Айвазовского.

- Лизни! - отдает он приказ срывающимся голосом.

Краешком языка я сначала облизываю свои пересохшие губы, а потом выполняю просьбу-приказ.

Жар проходит по всему телу и собирается где-то внизу живота, скручивая мои нервные окончания в тугой узел.

- Беги домой, Котенок! - закрыв глаза, тихо произносит он хриплым, низким голосом.

Не бегу, но ухожу. Не поворачиваюсь к нему спиной, медленно шагаю к подъезду. Макс открывает глаза и произносит:

- Через минуту наберу, держи телефон при себе.

С трудом различаю слова. В ушах стоит звон. А низкий, бархатистый голос моего мужчины срывается несколько раз.

В подъезде беру в руки телефон и включаю звук. Не успеваю войти в квартиру и снять обувь, а сотовый в моей руке уже начинает играть знакомую мелодию.

- Я дома, добралась без происшествий, - отчитываюсь, как только принимаю вызов.

- Обещай, что сразу ляжешь спать. Завтра позанимаешься.

Я не слышу шума двигателя, но легко различаю длинные затяжки и продолжительные выдохи.

Меня и саму до сих пор потряхивает. Мы словно птицы, которые ходят по краю завораживающего каньона. Хочется расправить крылья и полететь, ощутить и впитать всю эту красоту… Но наши крылья связаны жгутами из созданных самими же табу.

- Обещаю! - выдыхаю в трубку. – Спокойной ночи.

- Ложись спать, Котенок. Утром наберу.

И вроде все сказали, попрощались, а трубку отключить первым никто не решается.

Это делаю я.

Глава 19

Саша

Я, как и обещала Максиму, сразу же легла, но уснуть не получалось. Ничего удивительного, в голове столько мыслей. Начала анализировать слова и поступки: свои, любимого. Вспоминать мельчайшие подробности этих трех дней, стараясь зафиксировать это надежно в памяти. Страшно проснуться и что-то забыть.

* * *

Солнечный день за окном, а настроение пасмурное, серое, унылое. Меня не радовали пышные, кучевые облака и ясное, голубое небо.

Уборка квартиры помогла отвлечься.

К маминому приходу весь дом сиял чистотой, а я уже сидела за уроками. У нее имеется собственный ключ, она никогда не звонит в дверь. А еще родительница ходила практически бесшумно, словно кошка, часто заставляла своим появлением подпрыгивать от неожиданности.

- Привет, дочь! - заглянула она ко мне в спальню.

Вот и сегодня я, наверное, задумалась и пропустила ее приход.

- Уже занимаешься, молодец.

- Привет, мам! - подняв голову от книги, я улыбнулась.

Улыбка – это все, что мы позволяли себе в последние годы. Не было ни объятий, ни поцелуев.

Цепкий взгляд родительницы уловил свитер, висевший на вешалке, который я не захотела прятать в шкаф. Новые тапочки у моего стула и цветы в вазе.

- Откуда все это? – обвела она мои подарки указательным пальцем.

- Цветы подарили, тапочки и свитер купила, - соврала я, немного заикаясь.

Понимала, скажи я правду – реакция будет негативной. Всех тонкостей нашего общения с Максимом я ей не объясню. Да, она и слушать не станет, а сразу обвинит. Если принимаю от мужчины одежду, значит, содержанка. Не хотела, чтобы мамины домыслы пачкали мои чувства.

- Деньги появились? – свела она вместе брови, между которыми пролегла глубокая складка, и пристально уставилась на меня.

- Получилось немного отложить с зарплаты, – снова мой голос дрогнул.

Но она вроде ничего не заподозрила.

- Неплохо, видно, зарабатывают уборщицы! - попыталась она меня задеть. – А что за кобель тебе цветы притащил? – усмехаясь, грубо произнесла она.