Сто оттенков неба

Книга громко стукается об пол, когда я соскакиваю и несусь к телефону.

- Да?.. - буквально выдыхаю в трубку, принимая вызов.

- Котенок, теперь ты меня прости, что не ответил. Я тоже очень соскучился.

Я услышала такие долгожданные слова, а радоваться не получается. В голосе Макса помимо усталости различаю напряженные нотки. Я чувствую: он расстроен.

- Что случилось, Максим? - оседаю на пол, подпирая деревянную ножку стола.

- Я не смогу в субботу приехать в Питер, Котенок, - вроде говорит спокойно, ровно, но что-то не так.

Тревожное, пугающее чувство поселяется где-то в области груди. Я почти не сомневаюсь: предстоит услышать что-то плохое.

Беспокойство толкает меня спросить еще раз: «Что случилось?», но, прикусив многострадальную, нижнюю губу, молча жду, когда Максим сам все объяснит.

Тишину между нами какое-то время нарушают только неровные затяжки сигарет и наше дыхание.

- На лакокрасочном заводе из-за нарушения техники безопасности произошло возгорание, пострадали два рабочих. Была опасность взрыва, но пожар вовремя успели потушить… - тихо, сухо произносит он. - Я почти полдня провел в больнице. Сейчас на заводе идет проверка, - усталый, обеспокоенный голос моего мужчины причиняет мне почти физический дискомфорт.

Хочется обнять его и забрать часть груза себе. И, что бы я ни сказала, этого будет недостаточно.

- Как они? – задаю вопрос, с тревогой жду ответ.

- Оба в тяжелом состоянии, - голос Макса срывается.

Закрываю глаза и мысленно, своими словами возношу молитву за здравие.

- Жду друга, он юрист. Обсудим, что можем сделать для пострадавших и их семей. Взрыв произошел по вине рабочих, но общественность спешит обвинить руководство копании, - невесело ухмыляясь, произносит мой мужчина.

Я ненавижу в этот момент расстояние, что нас разделяет.

- Все можно восстановить и исправить, если это не смерть, – за этими словами стоит так много, но его боль, преодолевая километры, селится во мне.

Сейчас каждое сказанное слово будет лишним. Вместо тысячи слов тишина и, наверное, это лучшая поддержка.

- Котенок, спой, пожалуйста, ту песню, что пела тогда на кухне.

Просьба для меня звучит совсем неожиданно. Я знаю, о какой песне идет речь, ведь часто ее напеваю. Не думала, что Максим меня слышал в тот день.

Я в основном стесняюсь выступать перед кем-то, но Максим для меня не кто-то чужой. И за его просьбой кроется что-то большее, чем желание услышать мой голос.

Боюсь, что в таком состоянии не вытяну ноты, голос обязательно подведет. Встаю и подхожу к окну. Небо сегодня весь день было пасмурным, но сейчас мне удается разглядеть несколько звезд. Они словно подмигивают, дают отмашку.

Сначала голос звучит неестественно, связки напряжены. Но к концу первого куплета песня звучит красиво, слова плавно льются и растворяются в ночи.

Каждым словом мне хочется достучаться до его души и успокоить.

Я заканчиваю петь. Между нами снова висит тишина. Мы так далеко, но ощущение, что совсем рядом.

- Спасибо, Котенок. Твой голос – мой личный наркотик, хоть и действует всегда по-разному.

Вроде ничего такого Максим не сказал, а я чувствую, как знакомый жар медленно растекается в области груди, сбивая спокойное дыхание.

- Малыш, я бы попросил тебя спеть еще раз, но мой адвокат уже в лифте. Он просто не даст дослушать. Завтра позвоню.

- Пока! - от волнения мой голос на пару октав звучит выше.

Слышу достаточно отчетливо громкую трель звонка. Значит, адвокат уже успел подняться.

- Пока, Котенок.

После непродолжительной паузы, я сбрасываю вызов.

Неправильно то, что мы так далеко живем друг от друга. Находись Макс в Питере, я бы уже сидела в такси.

Глава 21

Макс

Три дня проходят в суете и напряжении. Один из пострадавших пришел в себя на следующий день после аварии, другой – только в субботу утром. Расходы на лечение взял на себя. Расследование еще не закончилось, предварительная версия: халатность сотрудников, повлекшая за собой трагедию.

Недели через три восстановительные работы завершатся, цех должен заработать. Но пока мы терпим убытки и разгребаем возникшие проблемы.

Игнат дежурит в больнице, всеми юридическими вопросами занимается Рома, а я стараюсь не допустить резкого падения акций компании, добиться отсрочки на поставку продукции.

Вроде бы стоит выдохнуть, расслабиться, а не дают. В нескольких газетах вышли нелицеприятные статьи о происшествии на заводе. Не дожидаясь заключения комиссии, меня обвинили в эксплуатации старого оборудования и нарушении норм безопасности.

Что не могло не повлечь за собой последствий: акции компании упали, финансовых проблем избежать не удастся. Не будь я уверен, что это несчастный случай, заподозрил бы Герцена. Хотя… в истории с газетчиками явно кто-то постарался. Не исключено, что это дело рук моих бывших родственничков. Отношения наши стали еще острее.