Сто оттенков ночи (СИ)

— Она меня до сих пор не простила за то, что изменил ее матери. Мы порой не тем местом думаем, когда видим интересный сексуальный объект, а потом поздно бывает, что-то изменить. — эту историю я знал. Мог только посочувствовать Глебу. — Ева, как моя Аня, не умеет прощать предательства, — добавил он.

— Она меня уже предупредила, — усмехнулся, вспоминая тот разговор. — В моей жизни было всякое, Глеб Александрович. Я встречал разных женщин, но точно могу сказать, что Ева та, с кем я хочу состариться.

«Мелкая у меня в сердце, в голове… И не только» — но вслух я этого не сказал. Меня устраивало, в каком русле движется разговор, и менять ничего не хотелось.

— Мне нужно время, чтобы это принять. И то, что она выросла и то…

— И то, что она со мной, — продолжил за него.

— Я никогда не думал, что Ева свяжется со своим преподавателем! — схватился он ладонью за затылок. Как бы он не старался держать себя в руках, а эта новость все еще заставляла скакать давление в его крови.

— У нас с вами не самые теплые отношения. Я тоже удивился, когда узнал, что она ваша дочь.

В кабинете повисла недолгая пауза, которую я не спешил заполнить.

— Я не только об этом хотел поговорить.

«Что еще?»

— Вот результаты анализов моей жены, — протянул он мне папку. Взял я ее по инерции. — Операция на открытом сердце — замена клапанов, — сквозь зубы проговорил он. — Как ты понимаешь, сам я оперировать не могу. У Карпухина все расписано на три месяца вперед, я к нему уже обращался. Шабко… — замялся Тополев. — Будем говорить открыто, он не тот специалист, которому я готов доверить жизнь своей супруги. Ильясов вернется из Германии через месяц. Остаешься ты. Я прошу тебя… Кикнадзе и Левин будут ассистировать. — моя рука так и зависла с папкой в воздухе.

«Дерьмо!!!» — орал я мысленно.

Никто не поймет, если я откажусь. А если соглашусь и случится непоправимое?! Стать убийцей матери любой женщины?! И как потом жить? Смотреть друг другу в глаза?

— Хорошо, — принял я решение. Тополев поднялся из-за стола и потянул мне руку.

— Я не думал, что ты согласишься, — возбужденно произнес он.

«Я тоже не думал, но выхода мне не оставили!»

Если не получится спасти женщину, виноватым в любом случае останусь я!

Глава 27

Ева

Оперировать маму будет Игнат. Несмотря на мою веру в этого мужчину и любовь, я тревожусь. Гоню от себя плохие мысли, но а вдруг…

Как мы потом будем жить дальше? Отец не должен был просить его! Но с другой стороны папа выбирал среди лучших кардиохирургов и остановился на Игнате. Выбор родителя одобрили и поддержали все коллеги на работе.

Мы не отдалились после того, как Ворон сообщил мне эту новость. Наши ночи наполнены страстью, вечера тихой романтикой, только смеха в доме не слышно. Мы даже улыбаемся не от души, будто берем эту радость в долг, оглядываемся неизвестно на что.

Завтра у мамы операция. Последние два дня я практически не спала. Ворон вечерами изматывал себя в тренажерном зале, затем уходил в кабинет. Я старалась его не тревожить. Мы оба понимали, как много стоит на кону: жизнь моей мамы и наше будущее.

Единственной хорошей новостью за последнее время стало увольнение нового преподавателя. Теперь цикл топографической хирургии нам будет читать Игнат. Он на это отреагировал равнодушно. Ворон принял решение уволиться из института, как только на его место найдут достойную замену. А я не отговаривала. Зачем? Воронов и так работает на износ.

Расписание занятий не изменилось, во вторник студенты приехали в городскую больницу. Многие на курсе знали, что завтра у моей мамы операция, поэтому старались поддержать. Находились рядом, отвлекали разговорами.

До начала занятий оставалось минут пять, мы стояли у кабинета, подпирали стены и о чем-то негромко беседовали. Игнат никогда не опаздывал, на часы можно было не смотреть. По коридору быстрым шагом шла Таня, за ней бежал Березов. Сзади Аслана шла девушка, но из-за его широкой спины не разглядеть кто это.

Поздоровавшись с подругой, я махнула Березову, подняла взгляд… На меня удивленно смотрела Альбина.

— Какая встреча, — пропела она, коварно улыбаясь. Оставалась ждать, что последует за этим. — А где Ворон? — оглянулась она, как мне показалось нервно.

— Игнат Валерьевич, еще не подошел, — ответила ей Оля.

— Как жаль. В кабинете я его тоже не застала. Ты же не возражаешь, чтобы я у него проконсультироваться по одному вопросу? — громко спросила Альбина, не сводя с меня злого взгляда.

Однокурсники принялись переглядываться, шептаться. Именно на это и рассчитывала Смолова. Стыдно мне не было, но перед подругами я чувствовала неловкость. Тане и Оле я должна была сказать сама.

— Я не возражаю, — дерзко, нарочито высокомерно ответила ей.

— Не думай, что надолго задержишься в любовницах Игната, — нанесла она ответный удар. — В его постели всегда было тесно, мне постоянно приходилось с кем-то толкаться.

Весь курс глядел на меня. Федя так и вовсе побледнел. По коридору шел Ворон. Запал Альбины на глазах сдулся. Быстро среагировав, она прикинулась доброй овечкой, вытащила из сумочки какой-то флакон и направилась навстречу Игнату.