Сто ответов на один вопрос

Юрий Анатольевич Ходаков приехал в деревню совершенно неожиданно этим летом. Никто не ждал его. Хотя и ждать было некому. Мать, которая жила одна в двухэтажном доме, умерла, а в деревне оставалось лишь несколько близких друзей. Удивления его приезд не вызвал ни у кого. К тому же Юрий объяснил, что развелся с женой и теперь останется жить на своей родине, в Багаевке.

Первое время он беспробудно пил, запершись у себя в доме, и только иногда выбегал за очередной порцией самогона. Соседка не обращала на это внимания. Мало ли как человек справляется со своими проблемами? Друзья сочувствовали ему. Все-таки развелся мужик! Остался без матери, без жены. Даже сын к нему не приезжает. Хотя Витюша, как ласково его называла соседка, каждое лето прежде отдыхал в деревне. Друзья помогали каждый по-своему. Большинство просто составляли компанию по пьянке, другие приносили какую-то еду.

Деревня не большой город. Там все друг друга знают в лицо, поэтому у Юрия Анатольевича даже и документов не спросили, когда он устраивался работать на ферме. Зачем он вообще устраивался на работу, так никто и не понял. Он уволился уже через месяц, как только опять впал в запой. Такие работники не нужны, тем более в деревне, где надо пахать день и ночь, чтобы прокормить себя.

Юрий Анатольевич дошел уже до того, что стал постепенно пропивать вещи в доме. Половина мебели плавно перешла во владение одного из деревенских мужиков, который занимался продажей самогона. Остальные вещи по дешевке тоже разошлись по соседям. Во время одной из пьянок Юрий Анатольевич проговорился, что собирается ехать обратно в город, поэтому и имущество свое распродает. Через некоторое время в его доме осталась только кровать с тумбочкой. Юрий Анатольевич успел распродать все, начиная от постельного белья и кончая кухонными принадлежностями. А вскоре Ходаков сообщил о том, что ищет покупателя, чтобы избавиться от этой «развалюхи» в деревне. Так он сам называл дом, который в деревне считался одним из самых добротных, все-таки мать его была женщиной не бедной.

Покупатель нашелся быстро, здесь же, в деревне. К тому же Юрий Анатольевич просил за дом такую ничтожную сумму, что тот стал лакомым кусочком для многих жителей Багаевки. Как только дом перешел в руки другого владельца, Юрий Анатольевич исчез. Сам он говорил, что поедет в город, сойдется с женой. Вроде бы Ангелина Львовна не против возобновить отношения с ним.

Костя тяжело вздохнул и внимательно посмотрел на меня. Его рассказ подошел к концу. Эту информацию он собирал буквально по крупицам, общаясь и с соседями Ходакова, и с его деревенскими друзьями, большинство из которых были собутыльниками.

Мы ехали к Гурьеву, к сожалению, без Старовойтова. Павлик отпросился домой, но я была на него не в обиде. Спасибо ему и за то, что он не отказался поехать в Багаевку. Все-таки сегодня был выходной, и Старовойтов мне ничем не обязан.

Валерка уже поджидал нас на тротуаре около автобусной остановки у своего дома. Увидев «Волгу», за рулем которой сидел Шилов, он начал махать руками, и мы тотчас отозвались на его призыв.

– Как тебе идея насчет этой гостиницы? – возбужденно спросил он у меня, ввалившись в салон.

– Посмотрим, что из этого получится. – Я не торопилась с ответом. – Если бы ты до этого сразу додумался, было бы проще.

Преждевременная радость была неуместна. Даже если Ходаков действительно какое-то время назад и останавливался в этой гостинице, то теперь он может проживать в другом месте. В принципе, его в городе ничто не задерживало, по моим расчетам, и теперь он, наверное, объявится только через полгода, когда вступит в силу завещание.

Гостиницу я заметила не сразу. Валерка похлопал меня по плечу и кивнул на ветхое трехэтажное здание старого жилого фонда, которое выделялось среди новостроек этого района. В иное время никогда не обратила бы внимание на эту постройку, к тому же и не знала, что здесь расположена гостиница.

В нашем городе их несколько, и практически во всех я уже перебывала, но здесь была первый раз. Никакой таблички при входе не висело. – Как она хоть называется-то? – спросила я у Гурьева, заметив огонек азарта в его глазах. При виде этого отельчика Валерка, наверное, вспомнил времена своей беспутной молодости.

– Раньше называлась «Прогресс», – сообщил Гурьев. – Сейчас – не знаю.

– Прогресс налицо, – съехидничала я. – Тут, наверное, лет пятьдесят ничего не менялось.

На фоне общей разрухи относительно презентабельно выглядела только железная, немного приоткрытая дверь. Рядом с низкосортным отелем расположилась маленькая стоянка, на которой одиноко притулилась старенькая «шестерка». Костик припарковал свою «Волгу» рядом. Я вышла из салона, запахнув шубу: на улице было холодно. К тому же дул противный пронизывающий ветер, от которого я поежилась. Хотелось скорее войти в здание или же вернуться в салон автомобиля.

– А вон, кстати, и то кафе, в котором, наверное, сидела Виноградова, – Валерка ткнул пальцем в одну из многоэтажек, первый этаж которой был отделан по последним технологиям.