Сто первый мир

– Я знаю… – только и смогла сказать она, глядя куда-то вдаль, поверх головы своей дочери, и в этот момент Саше показалось, что она видит саму вселенную в зрачках матери. Но уже в следующую минуту углубившиеся было морщины на лице мамы расслабились, взгляд потух, и она и переключилась на домашние дела.

Именно в ту ночь Саша ушла из дома окончательно.

“Никому нельзя рассказать, о чём Истина”, – так гласит пятый пункт на форзаце Книги.

Бабушка, как всегда, ждала Сашу возле окна. Поймав её взгляд, Саша на мгновение ощутила, как ёкнуло сердце… а вдруг и она тоже? Но нет, Наталья Ивановна радостно помахала ей рукой и побежала открывать двери.

“Привет, дневник!” – признаться, Саше так не терпелось открыть “винный” блокнот, что даже пришлось отложить подготовку к коллоквиуму по биохимии.

На этот раз ей было о чём рассказать, вот только через пару предложений Саша поняла, что именно беспокоит её.

“Он так на меня посмотрел, этот Пьеро! Словно я такая же, как все остальные – смеюсь над чужой неудачей. Больше всего мне хотелось подойти и сказать ему, что он все неправильно понял… Но я не успела, – подумав немного, Саша зачеркнула последнюю строчку и переписала её, – Но я не стала делать этого в присутствии одногруппников”.

Откинувшись на спинку стула, Саша похвалила себя за честность.

Ей было неудобно подходить к Пьеро в присутствии друзей и уж тем более помогать ему, словно тогда клеймо аутсайдера прилипло бы и к ней. Совсем как в детской игре “сифа” или “ляпы”.

Поставив жирную точку в дневнике, Саша отправилась спать: сил не было ни на подготовку, ни даже на неоконченные скетчи.

А утром она проспала. Решив, что всё равно опоздает, спокойно позавтракала, почистила зубы и отправилась сразу ко второй паре.

Было что-то романтичное в том, чтобы ходить по пустым коридорам академии, мягко ступать стоптанными у внутреннего края стопы белыми сандалиями и заглядывать в приоткрытые двери.

Ноги сами привели Сашу к кабинету физиологии. Дверь была, как всегда, приоткрыта (преподаватель был помешан на свежем воздухе), а за ней – заканчивала заниматься Сашина группа. Кажется, студентам двести пятой подкинули внезапную проверочную: сквозь небольшую щель Саша могла видеть, как напряжено лицо Левиной, строчащей бисерным почерком на вырванном из тетради листе. Странно, но место рядом с Надеждой Всея Медицины не пустовало – на ее, Сашином месте, сидел парень из другой группы.

Парень с нашивками в виде черного тессеракта на белом фоне.

“Значит, это тот Новый, о котором Надя говорила, – Саша невольно нахмурилась. – Придется тебе подвинуться, приятель!”

После обеда (сегодня он был скромным: булочка и кофе три в одном) Саша поплелась в деканат за допуском на отработку. С прогулом пар в Медакадемии было строго: проспал, заболел – не важно, придется отрабатывать занятие во внеучебное время. Существовала, конечно, одна лазейка: можно было сдать кровь, и тогда, вместе с шоколадкой и небольшим денежным бонусом ты получал целых три отгула! Вот только Саше такой вариант не подходил: она весила меньше пятидесяти килограммов, а это ставило табу на добровольном кровопускании. Другое дело – Доктор Хаус. Мог своей кровью прокормить не одно поколение Вольтури.

Из деканата – путь наверх, на все ту же кафедру физиологии. Преодолев пять лестничных пролетов бегом, Саша, тяжело дыша, уставилась на бумажку, которую лаборанты уже успели приколоть к дверям кафедры. В коротком списке на отработку было всего два имени. Первое – Сашино, а вот второе было не на слуху; странно, обычно пары пропускали одни и те же люди.

Кафедра физиологии, отработка, 4.11:

Попова Александра Сергеевна, гр. 205

Ревень Дмитрий Александрович, гр. 201

“Ревень Дмитрий… это кто? В двести первой ведь одни отличники учатся”, – Саша наморщила лоб, припоминая студентов своей параллели. Но, по правде сказать, ее больше беспокоило время отработки, стоящее в самом низу – 17:45! Это означало, что придется второй день подряд торчать в универе до самого вечера.

“Может, попрошу его проводить меня домой?” – подумала она.

Каково же было удивление Саши, когда студентом по фамилии Ревень оказался Пьеро! Зайдя в стерильно-белую, точно операционная, аудиторию ровно в семнадцать-сорок, девушка на несколько секунд замерла в дверях. Пьеро, точнее, Дима, сидел за второй партой. Его белоснежный халат был чуть помят сзади, а медицинская шапочка была нахлобучена на длинную шевелюру на манер поварского колпака.

“Что сказать ему? Может, извиниться?” – подумала Саша.

Но Пьеро, казалось, забыл о случившемся: быстро скользнув по девушке взглядом, он коротко кивнул и уставился в учебник. При этом губы его что-то бормотали, а левая нога с маниакальной скоростью стучала по полу.

“Ладно, проехали”, – подумала Саша, садясь позади него на соседний ряд. Преподавателя пока что не было. Достав конспект, Саша принялась бегло просматривать свои заметки.

“Интересно, получится быстро свалить отсюда?”

За окном уже стемнело, и редкие снежинки свободно парили в воздухе, создавая красивые завихрения вокруг жёлтых фонарей.