Сто пять ракет, затмивших звезды

В роще наступила тишина. Но Драгину надо было зачистить ее. Одно дело иметь информацию по примерной численности боевиков и совсем другое их реальное количество.

Поэтому он забросил за спину гранатомет, держа наготове автомат, внимательно осматриваясь, пошел по роще, стараясь контролировать ее всю. Справа остались три пикапа и внедорожник «Шевроле». В них никого. В балке, где до этого был лагерь боевиков, тоже пусто. Только рулоны маскировочной сети и телескопические трубы.

Драгин повернул к холмам, над которыми поднимались три столба черного дыма.

Харбани ожидал начала выхода к селению последних бойцов во главе с Кандом Мазаром, смотрел на дымящееся селение в бинокль. Он видел, что люди в защитных костюмах и шлемах вышли из дома. Они осматривали развалины, иногда постреливали в подвалы.

Главарь банды со злостью сплюнул на землю и прорычал:

— Проклятые шайтаны!

Спутниковая станция сработала сигналом вызова. Это мог быть только шейх.

«Тебя-то мне как раз и не хватало», — подумал Харбани.

Шейх не мог знать, что реально произошло в селении. Это обстоятельство немного успокаивало главаря банды. Он знал, что его финансовый агент успеет перечислить деньги, полученные от шейха, из Албании в Иорданию или в Испанию до исхода основной акции. Когда один из руководителей «Фронта завоевания Сирии» поймет, что все его планы потерпели крах, он уже не сможет заблокировать счета и достать самого Харбани.

Посему главарь банды спокойно ответил на вызов:

— Слушаю вас, уважаемый Сауд аль-Катари!

— Омар, почему ты так до сих пор и не доложил мне о том, что спецназ уничтожен?

— Потому что русские — а сюда прибыли именно они — захватили лабораторию и оказывают отчаянное сопротивление. Они рассредоточились, закрепились на трех позициях, в доме-лаборатории и еще в двух полуразрушенных зданиях. Уничтожить их с ходу не удалось. Мне пришлось приказать водителям пикапов маневрировать на виду у противника, дабы его гранатометчики выдали себя. Мы ликвидировали двух из них. Сейчас русские отрезаны друг от друга. Я послал в селение пикапы с пулеметами. Еще немного, и мы закончим работу.

— А ты не врешь? — неожиданно спросил шейх.

Но полевой командир знал, как вести себя. Он изобразил оскорбленного, а не уличенного во лжи человека.

— Господин шейх, я уважаю ваше положение, ваши заслуги, да и вас лично как испытанного в боях воина халифата. Прошу и ко мне относиться так же. Вы только что обвинили меня во лжи. Почему, на каких основаниях?

Голос аль-Катари изменился:

— Извини меня, Омар, я погорячился. Как-то сорвалось с языка. Я конечно же верю тебе. Скажи хоть примерно, когда ты закончишь? Сумеешь ли взять хоть кого-нибудь из русских живым?

Харбани выдержал театральную паузу, потом проговорил:

— Думаю, на полную нейтрализацию противника понадобится еще где-то полчаса. Это вместе с зачисткой зданий. Трудно сказать, возьмем ли мы кого-нибудь живым. Если только раненых, находящихся без сознания. Остальные не сдадутся. Они скорее подорвут себя, чем поднимут руки.

— Уничтожение группы русского спецназа уже само по себе знаковое событие. А вот если бы хоть один живой…

— Ничего не могу обещать, господин шейх. Но сделаю все, что в моих силах.

— Ты постарайся.

— Да, господин шейх, но мне надо управлять боем. Извините!

— Да, конечно, жду от тебя хороших известий.

— До связи, — сказал Харбани, выключил спутниковую станцию, положил трубку в кейс, поднял к глазам бинокль.

В это время внизу, у соседней высоты, прогремел оглушительный взрыв. За ним ударил и второй, от которого содрогнулась земля. Послышались крики боевиков. Их заглушил третий взрыв.

Харбани в недоумении повернулся к роще. У высот горели пикапы, по открытому участку метались двое воинов. Откуда-то сбоку ударила очередь. Люди упали. Что за черт?

Тут перед главарем банды вдруг вырос подполковник Авилов.

Харбани словно столбняк хватил. Он застыл, открыв рот, глядя на спецназовца, облаченного в полную боевую экипировку.

Авилов мог бы одним выстрелом убить главаря банды, но решил взять его живым. Тем более что подвернулся такой случай.

— На колени! — приказал Авилов, держа противника на прицеле.

Харбани пришел в себя.

— Русский? Здесь?

— На колени, собака! — крикнул Авилов. — Или я стреляю по ногам.

— Погоди! Не так быстро.

Харбани опустился на колени. Авилов внимательно смотрел за ним. Ему надо было связать боевику руки за спиной, а для этого требовалось отойти.

Харбани тоже понимал это. Он опустил голову, напрягся.

Его рука нащупала рукоятку ножа.

Он лихорадочно думал.

«Если бы с этим русским был еще кто-то, то он бы и связывал меня. Но, видимо, этот человек расстреливал сейчас пикапы и остатки моих людей. Много русских прийти сюда не могло, хватило и двоих».

— Руки за спину, сам головой в песок, как на молитве! — приказал Авилов.

— Не смей осквернять нашу религию, неверный, — прошипел Харбани.

— Смотри, какой верующий попался. А разве ислам позволяет убивать?

— Делай свое дело, неверный.

— Я почему-то подумал, что ты попросишь меня пристрелить тебя. Ведь смерть с оружием в руках — величайший почет для вас.