Сто причин, чтоб уйти, и одна, чтоб остаться

– Я не слышал звонка, у Миши в машине было шумно и я…– парень не успел договорить, как брат резко подорвался с дивана и, схватив Платона за рубашку, прижал его к стене.

– Не слышал!? Пока ты там развлекался, мама и папа разбились! – впервые Платон видел, как брат плакал и был не сдержан в эмоциях.

– Что? О чем ты вообще?

– Родители умерли! Два часа назад! – крикнул парень с истерикой и отпустил Платона. Он сел на пол и закрыл лицо руками – их больше нет…

Платон в тот момент ни как не понимал смысл услышанных слов, ему казалось, что это просто шутка или розыгрыш, и сейчас родители зайдут в дом, и они все посмеются с этой глупой шутки, но этого не произошло. Когда к ним приехала полиция и его с братом вызвали на опознание в морг, куда доставили тела родителей, Платон понял, что все это  взаправду. В тот момент в душе Платона, как будто что-то выключилось или сгорело. Все чувства, эмоции разом ушли, а душу наполнили слезы и истерики, которые накрывали его месяцами после трагедии. Саша организовывал похороны сам, а затем принялся принимать дела отца и учился управлять всей его компанией самостоятельно. На тот момент Саше  было двадцать семь лет, но он был не по годам умным и самостоятельным. Платон же после всего произошедшего, сидел месяцами дома, не в силах справиться с горем. Он потерял интерес к жизни, к учебе и ко всему, что когда-то любил. Саша вызывал многих психологов брату, но те просто разводили руками, говоря, что парень сам не хочет выходить из этого состояния, и отрицает любую помощь. Саша долго пытался достучаться до младшего брата, но тот ни как не шёл на контакт. За два года в таком состоянии парень растерял практически всех друзей, сутками сидел дома, играя в игры и смотря бессмысленные фильмы и сериалы, Саша же сутками работал в компании отца и пытался удержать фирму на плаву, не смотря на свой юный возраст. На третий год, Саша решил всеми способами попытаться вывести Платона из этого состояния, поэтому в преддверии его дня рождения, он вывез брата на побережье моря и пытался хоть немного, но раскрутить  брата на разговор. Все эти воспоминания навеяли новый приступ тоски и отчаянья на Платона, но тут он услышал  голос над ухом:

– Мелкий, ты что, спишь на ходу?

– Отстань – проворчал недовольно Платон – ты знаешь, я стараюсь не спать.

– Знаю, но без сна все ровно долго не протянешь.

– И слава богу – еле слышно себе под нос пробурчал Платон, но Саша это услышал и, стукнув брата кулаком, недовольно сказал:

– Ты мне не неси этой херни! Я же тебя с того света достану, мелкий ты засранец.

– Хватит делать постоянно акцент на моем возрасте. Мне двадцать один уже, а ты общаешься со мной как с десятилетним!

– Так если ты ведёшь себя так, что я могу сделать? – Саша вернул свою ухмылку на лицо – к тому же двадцать один тебе только завтра.

– Спасибо что напомнил – прорычал Платон – я же, наверное, тупой, что не помню когда мой  день рождения.

– А вдруг. Я уже ни чему не удивлюсь – вновь Саша усмехнулся, а Платон закатил глаза и не стал ни чего отвечать брату. Дальше, дорога проходила в полном молчании. Саша вёл машину спокойнее и не так резво как раньше, но когда до дома оставалось  около ста километров, он остановился у обочины и Платон удивлённо посмотрел на брата.

– Зачем мы остановились?

– Хочу дать тебе возможность, не заснуть оставшиеся сто километров.

– В каком смысле? – Платон сидел нахмуренный и косился на Сашу.

– В прямом. Садись за руль, дальше поедешь ты.

Глаза Платона широко раскрылись, и сонливость мгновенно прошла от прилива адреналина в кровь.

– Ты сейчас серьезно?

– А я когда-нибудь бываю, не серьёзен?

– Двадцать четыре часа в сутки и семь дней в неделю… – саркастично заметил Платон.

– Может быть – вновь ухмыльнулся Саша – но сейчас я серьёзно, садись, давай.

Платон и Саша вышли из машины и поменялись местами. Саша тут же откинул пассажирское сиденье в полулежащие положение, а Платон сидел и настраивал зеркала и водительское сидение под себя.

– Ты хоть водить не разучился? – подначивал Платона Саша.

– Нет, такому не разучишься – Платон был слишком шокирован от предложения брата, поэтому не стал ему язвить, как он любил это делать.

– Сейчас увидим – Саша покосился на брата – оставишь хоть скол на ней, до конца жизни будешь на велосипеде ездить. Понял?

– Да понял, не надо мне угрожать.

– Ей всего год, поэтому я не хочу, чтоб ее поцарапал водитель-недоучка.

– Зачем тогда дал мне руль, если так боишься? – Платон повернулся к брату и пристально на него посмотрел.

– Я хочу верить, что с тобой ещё не все потеряно – пожав плечами, сказал Саша и откинулся на своё сидение – помнится, что ты от машин фанател и сам хотел в восемнадцать лет сесть за руль своего личного автомобиля.

– Хотел… – тихо произнёс Платон – но это все осталось в прошлом.

– Так что мешает снова этого захотеть?

– Отсутствие возможностей – Саша поднял одну бровь, в знак безмолвного вопроса «ты сейчас серьезно?», а Платон, тяжело вздохнув, сказал – да, я до сих пор люблю машины и все, что с ними связано и хотел бы свою машину. Доволен?