Сто процентов на троих

- Чего?! - Бородатый надавил на голову с такой силой, что затрещали черепные кости.

А из носа хлынула кровь, смывая муравья.

- Олегов точно так же сказал.

- Что сказал?

Бородатый убрал ногу с головы, но Миша боялся шелохнуться: вдруг неосторожное движение спровоцирует повторение кошмара. Кровь продолжала течь из носа, но это ненадолго. Рано или поздно кровь свернется. Или живая, или мертвая.

- Ну, героин хорошо, сказал, но сначала печатка.

- Где печатка?

- Так это, Олегов забрал… Это же вы за нами гнались?

- Это мы тебя догнали.

- Олегова надо догонять.

- И Олегова догнали… Он сказал, что печатка у тебя.

Миша не знал, что сказать. Вдруг бандиты действительно захватили Олегова. Устроили засаду, уничтожили сопровождение, ранили капитана. У них автоматы, их много.

- А он правда мент?

- Печатка где?

- Я думал, менты не умеют врать.

- Печатка где? - И снова на голову наступили ногой.

- Да Олегов забрал! У него печатка! Он за ней из Москвы приехал!

Миша не врал, он предполагал. Разве Олегов не мог выбросить печатку перед тем, как попасть к ним в руки? Мог. Конечно же, мог.

- Что там Сергей Багдасарович сказал? - спросил один голос.

- Сказал, - отозвался другой.

- Есть печатка, пусть живет, нет печатки… Сам его застрелишь?

Миша понимал, что его могут брать на пушку, причем в прямом смысле этого слова. Или он скажет, где печатка, и останется жить, или его жизнь оборвется прямо сейчас. Раз, и не станет его. Он больше не сможет думать, осознавать себя в этом мире, соотносить себя с происходящими в нем событиями. Он даже не сможет осмыслить вечную тьму в мертвой тишине, куда его сейчас отправляли.

А он очень хотел жить. И осмысленно думать. Очень-очень хотел.

Возможно, его застрелят в любом случае, возможно, прямо сейчас. Но страх перед смертью тянул его за язык - в надежде на чудо. Вдруг его все-таки пощадят…

Но, увы, ему нечего было сказать. Он бы и отдал печатку, но, если она не у Олегова, то где? Рассказать про Смита, «отдать» печатку ему, но это же смешно.

- Печатка где?

- Я же сказал, у Олегова!

Над головой щелкнул курок пистолета, Миша в ужасе зажмурился.

- В последний раз спрашиваю?

- Да у Олегова!

- Знаешь, я бы тебе поверил, но ты с самого начала гонишь пургу, - сказал бородатый.

- Какую пургу?

- Баб твоих менты замели… Зачем?

- Зачем?!

Миша задумался. А вдруг Ипатьев приходится родным братом кому-то из этих двоих?

- Да, зачем?

- Ну, Олегов думает, что мы человека убили.

- Какого человека?

- Ну, он героин к нам в машину подложил. Смит его зовут. Он там в земле лежал, ну, когда Олегов подъехал. Мы его закапывали…

- Не знаем никакого Смита.

- Ну, на самом деле его Леша зовут…

- Лешу знаем.

- Олегов думает, что это мы его убили.

- А кто его убил?

- Ну-у…

- Считаю до двух…

- Да случайно все вышло.

- Раз!… Ты его убил?

- Да! - в ожидании выстрела закричал Миша.

- Тише ты, урод! - сказал здоровяк.

- Что я вам сделал? - громко прошептал Миша.

Он вдруг понял, что может расплакаться, разрыдаться.

- Печатка где?

- Никого не трогали, ехали на море, какой-то хрен подсел, весь мозг вынес! Печатка с рубином, героин… Да пропади оно все пропадом!

- Что там у вас? - спросил третий голос.

- У Олегова печатка, - сказал здоровяк.

Дикий восторг схватил Мишу за шею, как будто хотел оторвать от земли, окрылить и унести в светлое будущее, но вдруг резко сжал горло. Это хорошо, что ему поверили, но все равно могут убить.

- А героин?

- Героин там в земле, я могу показать! - сказал Миша.

За наркотой ехать нужно прямо сейчас. Пока не вернулись девчонки. Страшно подумать, что будет, если они попадут в руки к этим отморозкам.

- А оно нам нужно? - спросил бородатый.

- Не та ситуация, - соглашаясь с ним, сказал третий голос.

В этот момент где-то недалеко прозвучал выстрел, и загавкала собака. За одним выстрелом последовал другой, третий, на этом все и закончилось, а собака продолжала гавкать, но как - то хлипко, тонко, немощно.

- Что там за херня? - ломая кусты, обронил здоровяк.

Бандиты должны были бежать от ментов с собакой, а они, напротив, шли на сближение с ними. И как оказалось, они знали, что делали.

Не было никаких ментов, на поляну вывели Риту и Любу. Миша не видел их, но, услышав знакомые голоса, поднял голову. Здоровяк держал одну, а высокий мужчина с коротким седым волосом - другую. А парень с бородкой подходил к Мише.

- А говорил, что менты увезли!

Он поднял ногу, как будто хотел снова поставить ее на голову, но вместо этого ударил, да с такой силой, что Миша потерял сознание.

Очнулся он от сильного удара в живот. Он лежал на боку, а перед ним стоял седой мужчина. Его жестко сощуренные глаза горели как угольки, вжигаясь в самую душу. Ни Риты рядом, ни Любы, никого.

- Ну и где печатка? - спросил он.

- Я же сказал.

Голова раскалывалась от боли так, как будто она побывала под гусеницами. Даже взгляд перекосило, Миша смотрел в одну сторону, а видел седого, который стоял в другой.

- А твоя жена сказала другое.

- Что сказала?

- Сейчас она говорит: «Не надо». А скоро будет кричать и требовать: «Еще!». Хочешь посмотреть, как ее на круг пустят?

- Но я не знаю, где печатка. Не было ее!…