Сто рассказов о войне (сборник)

– Поздравляю, товарищи, первый успех наметился. А вот и первый трофей. – Генерал сделал паузу, посмотрел на помощников: – Порожки.

– Что порожки? – не понял кто-то.

– Порожки. Деревня с названием Порожки, – сказал Говоров. – Вот первый населенный пункт, который взят в наступлении нашими войсками. Ну что ж – если Порожки перешагнули, можно теперь и дальше.

Пошло гулять по фронту:

– Перешагнули через Порожки.

– Переползли.

– Переехали.

– Через Порожки прыгнули.

Двинулись войска за Порожки дальше. Ударили с севера, ударили с востока. Прорвали фашистскую оборону. Покатились враги на запад.

За умелую оборону Ленинграда, за прорыв фашистской блокады и за дальнейший разгром фашистов в битве под Ленинградом командующий Ленинградским фронтом генерал Говоров вскоре получил самое высокое в нашей стране военное звание. Он стал Маршалом Советского Союза.

ГОРЫ

Слева и справа холмы чуть заслонили небо. Между ними лежит равнина. Февраль. Снег укутал холмы и поле. Вдали чуть виден, стоит ветряк. Ворон над полем раскинул крылья.

Страшно глянуть на поле. И вширь и вдаль, куда только хватает глаз, фашистских мундиров горы. А рядом горы сгоревших танков, разбитые пушки – металла сплошные груды.

Здесь шла Корсунь-Шевченковская битва.

Корсунь-Шевченковский – город на Украине. Здесь, южнее Киева, недалеко от Днепра, в январе 1944 года советские войска окружили десять фашистских дивизий.

Предложили наши фашистам сложить оружие. Направить парламентеров. Вручили они фашистскому генералу Вильгельму Штеммерману, который командовал окруженными гитлеровцами, наши условия.

Отклонил предложение Штеммерман. Отдали ему из Берлина строжайший приказ держаться.

Крепко держались фашисты. Но сжали, сдавили фашистов наши. И вот осталось у фашистов совсем немного – село Шендеровка, село Комаровка, местечко на взгорке Скибин.

Стояла зима. Февраль набирал силы. Вот-вот завьюжит.

Погодой и намеревался воспользоваться Штеммерман. Решил он дождаться метельной ночи и двинуться на прорыв.

– Не все, господа, потеряно, – сказал Штеммерман офицерам. – Укроет нас вьюга. Пробьемся из плена.

– Укроет нас вьюга, – вторят офицеры.

– Укроет нас вьюга, – зашептались солдаты.

Ждут все вьюгу. На снег и буран надеются.

Явились буран и снег.

Собрались фашисты в ряды, в колонны. Двинулись на прорыв. Незаметно пройти надеялись. Однако были на страже наши. Зорко следили они за фашистами. Село Шендеровка, село Комаровка, местечко на взгорке Скибин – здесь и грянул последний бой.

Не спасли фашистов февраль и вьюга. Сражались фашисты с напором, с упорством. Шли, как безумные, напролом. Однако сила была у наших.

Страшно после сражения было глянуть на поле битвы. Генерал Штеммерман тоже остался на этом поле. «Укроет нас вьюга», – вспомнил свои слова.

55 тысяч фашистских солдат и офицеров было убито и ранено в Корсунь-Шевченковской битве. Много тысяч попало в плен.

Ходит, гуляет по полю вьюга, укрывает снегом солдат фашистских.

ОКСАНКА

– Воевал?

– Воевал!

– И ты воевал?

– И я воевал!

– И Манька, – сказал Тараска.

– И Оксанка, – сказала Манька.

Да, воевали ребята: и Тараска, и Манька, и Филька, и Гришка, и, представьте, Оксанка тоже, хотя Оксанке всего-то неполный год.

В дни, когда только-только окружили наши войска фашистов под Корсунь-Шевченковским, стояла небывалая для этой поры распутица. Морозы ослабли. Началась оттепель. Дороги размякли, разбухли, раскисли. Не дороги, а слезы, сплошная хлябь.

Буксуют машины по этой хляби. Тягачи бессильны на этой хляби. Танки и те стоят.

Остановилось кругом движение.

– Снарядов! Снарядов! – на фронте кричат батареи.

– Дисков! Дисков! – требуют автоматчики.

Кончается минный запас на фронте, скоро не станет гранат, пулеметных лент.

Нужны войскам мины, снаряды, гранаты, патроны. Однако остановилось кругом движение.

Нашли бойцы выход. На руках понесли снаряды, на руках потащили мины. Гранаты, фугасы, диски взвалили себе на плечи.

Видят жители местных сел, в чем нужда у Советской Армии.

– И мы не безрукие!

– Давай груз и для наших плеч!

Пришли колхозники на помощь советским воинам. Нагрузились люди свинцовой ношей. К фронту сквозь хляби двинулись.

– И я хочу, – заявил Тараска.

– И я хочу, – заявила Манька.

И Филька, и Гришка, и другие ребята тоже.

Посмотрели на них родители. Взяли с собой ребят. Нагрузились и дети для фронта ношей. Тоже несут снаряды.

Получили солдаты боеприпасы. Снова огонь по врагам открыли. Заухали мины. Заговорили, забили пушки.

Возвращаются ребята домой, слушают, как рвутся вдали снаряды. Взрыв, взрыв, вот еще – самый сильный взрыв.

Остановились ребята.

– Мой снаряд взорвался, – говорит Тараска.

– Нет, мой! – возражает Филька.

– Нет, мой! – уверяет Гришка.

– Мой! Я его нес, – упрямо твердит Тараска.

– Нет, мой! – упирается Филька.

– Так это же точно – мой! – не сдается Гришка.

Вот-вот и возникнет ссора. А тут сразу несколько взрывов ахнуло.

– Наши! – сказала Манька.

Сошлись ребята на этом слове.

– Наши! – сказали хором.

Ну а при чем же, скажете вы, Оксанка? Оксанке всего-то неполный год.