Сто рентген за удачу

Пули буквально нашпиговали тело вставшего в «боксерскую стойку» горлума, во все стороны забили фонтаны светло-голубой крови. Мутант захрипел и повалился замертво, но на его месте тут же оказались двое сородичей, которые, воспользовавшись моментом, подобрались к нам вплотную. Мы с Мареком успели отскочить, Рыжий остался на месте. Один из горлумов набросился на него, второй подался к Мареку.

Я пришел на помощь напарнику, обильно поливая мутанта свинцовым дождем. Краем глаза заметил, как по коридору несутся в нашу сторону еще три скрюченных силуэта. Пришлось переключиться на них.

Тут благим матом завопил профессор, приглушенно затявкала его «беретта». Я обернулся, вглядываясь в радужное мерцание «Салюта», увидел рядом с профессором хуги и бросился к Ивану Аркадьевичу, вернее, к напавшему на него «голодному», похоже, тому самому, которого мы упустили в раздевалке. Умный «снежный человек» осторожно следовал за нами все это время и выбрал самый подходящий момент для атаки.

Наши дела сейчас были аховыми.

Марек плотно увяз в борьбе с горлумами, изо всех сил пытаясь не подпускать их к впавшему в полную прострацию Урюку.

Рыжий уже проиграл свой бой — мощные «каратистские» удары горлумов со всех сторон молотили по нему, попадая в пах, живот, грудь. Эскада еще держалась, смягчая травмы, но парень уже перестал соображать, что к чему, в этой кутерьме. Автомат он потерял и теперь орал благим матом, волчком крутился на месте, но вскоре повалился навзничь, нокаутированный мощнейшими пинками ног и рук горлумов. Я видел, что ему срочно требуется помощь, но не мог ничего поделать — профессор Зинчук был для меня гораздо важнее шестерки-мародера.

Иван Аркадьевич сплелся в смертельном танце с хуги прямо посреди разноцветного трескучего облака «Салюта». Мутант вышел из режима невидимости, крепко обхватил человека ручищами, приподнял над полом, притиснул к себе и вознамерился открутить ему голову.

Я не мог стрелять без риска попасть в ученого. Пришлось действовать ножом. Лезвие глубоко вошло в подмышку монстра, разрезав мясо до кости. Хуги взревел, отшвырнул профессора и попытался схватить меня здоровой рукой. Но я успел приставить к его брюху ствол АКМ и всадить в поросшее бурой жесткой шерстью тело почти весь рожок. Хуги беззвучно повалился на пол. Готов.

Я подбежал к Ивану Аркадьевичу, проверил у него пульс, потряс за плечо:

— Эй, очнитесь!

Профессор зашевелился, приходя в себя.

— Я в порядке, господин Бедуин…

Не дослушав, я бросился на помощь к Мареку. Вернее, к Урюку. Пока мой напарник нашпиговывал пулями одного из горлумов, второй примеривался нокаутировать Витьку. Урюк почему-то стоял на коленях, ошалело мотая головой с прилипшей к нижней губе сигаретой, а автомат валялся в двух шагах от него.

Горлум оперся руками об пол и уже занес для удара ногу, целя прямо в лицо Урюку. Я нажал на спусковой крючок АКМ, но очередь получилась совсем короткая — в два выстрела. Рожок опустел. Пули ужалили тварь в бедро, сбили нацеленный в Витьку удар, но не заставили мутанта отказаться от намерения расправиться с жертвой. Горлум мгновенно перестроился, готовясь долбануть майора-мародера здоровой ногой, причем метил урод прямиком в незащищенную голову. Если попадет, мгновенная смерть Урюку гарантирована. А с его гибелью начнется цепная реакция смертей: Марека, профессора, моя, Потапа…

Я не успевал перезарядиться. Счет шел даже не на секунды — на доли секунд.

Сработало подсознание — тренированное тело само бросилось вперед. Сейчас моему прыжку позавидовал бы и кенгуру!

Буквально чудом вклинившись между горлумом и Витькой, я успел поставить блок, сбил ногу мутанта в сторону и со всей силой врезал ему прикладом по яйцам, вернее, по тому месту, где теоретически они должны быть. Человек от такого удара мгновенно впал бы в кому, а горлум лишь коротко взвыл, погрустнел и поковылял прочь, разом потеряв интерес к бою. И на том спасибо. Быстро перезарядив автомат, я добил его очередью в спину. И почти одновременно закончил разбираться со своим горлумом Марек.

Устало оглядев побоище, напарник зацепил взглядом окурки и покрутил головой:

— Вот ведь покурили, блин! Все, завязываю с куревом. Теперь только водка и бабы.

Он по-турецки уселся на пол и меланхолично принялся перезаряжать автомат. Я сел рядом, прислонился спиной к стене и блаженно прикрыл глаза. Минута передышки. Всего одна короткая минута, а потом я снова буду готов шастать по этим проклятым подземельям, кишмя кишащим аномалиями, призраками и «голодными».

Одна минута тишины и спокойствия… Но такой роскоши мне не позволили…

Вышел из транса Урюк, громко засопел, выплюнул окурок, встал, пнул ногой труп ближайшего горлума и самодовольно произнес:

— Вот ведь уроды! А славно мы их покрошили, да?

Марек хмуро посмотрел на него, но промолчал.

Зинчук приблизился к лежащему неподвижно Рыжему, пощупал у парня пульс.

— Он жив! Господин Бедуин, он без сознания, но дышит!

Пришлось вставать и тащиться к профессору и Рыжему.

— Ну-ка, Иван Аркадьевич, позвольте взглянуть.